Картотека Пульсара. Роман. Повесть. Рассказ. Игорь Агафонов

не всё ли равно: англицкие корни у поэта аль чеченские… даже ближе получается по расстоянию…

      Это он иллюстрирует книжку знакомой мне писательницы Марьям с Кавказа, где она причисляет Лермонтова с Толстым Львом к чеченскому народу. На что мой друг, литератор-критик-педагог заметил так: все малые дети хотят видеть своим кумиром взрослого дядю.

      – Тут гораздо важнее, дружок, вот чаво: какой культурой (или культурами) был обласкан и запитан гений… Или я не прав?

      Для себя я, доцент Благополучнов, давно отметил, что, по мнению Лё, вполне подхожу под детскую категорию слушателей, под чьё восприятие, собственно, и адаптированы его изыскания. Ну что ж, ну что ж…

      – Трезвон телефона отвлёк нас от избранной темы… Однако пойдём дальше. Слушайте. Внимательно. Станционный смотритель.

      И сокрушённо:

      – Ну не знаю. Не надо бы!.. Потому как не люблю я подобных словечек. Но! Вынужден произнести: гениальные вещи. – И вскинул руку в пионерском салюте. – А вот эта вещь Пушкина ещё гениальнее. Я таких пустых фраз, повторяю, не терплю! Но опять же – позволю себе и скажу: «Станционный смотритель» ещё гениальнее, чем «Гробовщик». Вот это я знаю точно. Он, Гробовщик, конечно, пустоват в некотором смысле. Несмотря на то, что её написал Пушкин, из всех повестей Белкина она самая пустоватая. Вот моё мнение. И можете вывести меня на расстрел. Ах! Зато уж «Станционный…» – гениальная штукенция без всяких оговорок. И в ней ещё один конкретный, жестокий приговор в отношении нашего с вами будущего…

      И Лё насмешливо взирает на меня в ожидании реакции. И не дождавшись:

      – А где конкретнее всего он это предвидел? И в Выстреле про это нет, и в Метели нету, и в Гробовщике нет как нет. А в Станционном смотрителе – пожалте!.. Я могу сейчас на любой аудитории, любому академику сказать в лицо, о чём «Смотритель…», эта повесть – тонкая штучка. И о чём? – почему нет вопроса?.. Ну не знаю, у Лермонтова об этом нет вообще ничего. Чтобы так было… так выражено чётко мысль… ну, какая мысль-то?.. Подсказываю – о вреде… о вреде чего?.. Ха-ха-ха!.. Ну – понятна мысль? – о вреде, что ли, пьянства?.. Нет?.. Ха-ха-ха!

      И смеётся Лё так, что не понять, насколько всерьёз он шутит…

      – Что? Сотворим паузу? Отдохнём, как говорится, от столь ошеломляющего открытия происков закулисы забугорной? – Однако тут же, встрепенувшись:

      – Не будем, впрочем, отвлекаться на постороннее… Так вот, наш Смотритель пьёть, пьёть и пьёть!.. Вместо того, чтобы… что? Ведь его Дунечку увезли (голосом юродивого) в Петербург. Один из принципов профессионализма – какой? Прове-ро-чный. И ты, сударь, проверь. За проверочкой… а?.. пере-про-верочка. Ты понаблюдай сперва недельку-другую, прежде чем сыр-бор затевать: как живёт твоё самое дорогое существо – дочь твоя, несравненное чадо. Узнай, чем дышит, и – не исключено – уже стала женой гусара?.. Как она освоилась в этом жутком городе? А он бросается в пьянство. Ну! И как вам такое свинство?!. Во-от, баба-мот.

      Коне-ечно же (!), с наступлением промышленной