Русь – бриллиант в драгоценной оправе. Стихи о Родине и любви. Зоя Храмцова

в душе моей тысячи флейт!

      Изумрудною россыпью радуют травы,

      Брызги радуг рисуют в лугах разноцвет.

      Словно в пяльцах, поля в золочёной оправе, —

      Вышивает Ярило спелым колосом плед.

      Я боюсь высоты, но душа, словно птица,

      Рвётся ввысь в небеса, невзирая на страх.

      И тогда это чувство во мне не ютится, —

      Только радость полёта в счастливых глазах.

      Хочется

      Хочется, хочется, как же мне хочется

      Броситься в трав луговых разноцветы!

      Осознавать, что плохое всё кончится,

      И принесут только радость рассветы.

      Хочется видеть, как нежится утром

      Реченька быстрая с белым туманом,

      И как прельщают красой перламутра

      Ветви черёмух с волшебным дурманом.

      Хочется видеть, как быстрая зорька

      Робкой невестой восходит на ложе

      И, застеснявшись в приливе восторга,

      Россыпью маков чарует… О, Боже!

      Пьют васильки синеву поднебесную,

      Облаком белым ромашки укутаны, —

      Словно поляна пестреет невестами,

      Лишь янтарём серединки припудрены.

      Хочется, хочется, Боже, как хочется

      Жить, восхищаясь Твоим милосердием!

      Жаль, что так жизнь безвозвратно торопится,

      Но, я уверена, Там – есть бессмертие!

      По каёмке

      Ох, не спится чаровнице в её снежной колыбели —

      Вышивает кружевница пелерину статной ели.

      Своей ниткой серебристой по каёмке изумруда

      Нижет бисером монисто, а узорчик – просто чудо!

      И берёзоньку-красотку одарила палантином,

      Он умелицею соткан, словно дивная картина.

      А серёжки колокольцем растревожили округу,

      Янтарём взыграло солнце. Не унять его подругу:

      То украсит жемчугами льдом покрытые купели,

      То заплачет, душу раня, словно нежные свирели.

      А, Мороз повеса старый щиплет стройную рябину

      И касаясь, шепчет тихо: «Дорогая, не покину…»

      Словно бусы из кораллов грозди алые каскадом,

      И лучи их обрамляют золотистым солнцепадом.

      Иней бархатом усыпал, словно пухом лебединым

      А Морозко шепчет томно: «Это всё моей любимой».

      Кинув белою фатою россыпь бархатного снега

      Вьюга шалою кумою заслонила сине небо.

      Вдалеке промчалась тройка – отзвенела бубенцами,

      Заметает след позёмка кружевными изразцами.

      Молились ели

      Задумчиво молились ели.

      Им ветер, вторя, подпевал.

      Укрыл туман собой купели

      И так, в обнимку, ночевал.

      А небеса внимали молча,

      Раскинув звёздную вуаль.

      Как эхом, повторялось: «Отче!..»,

      Неся молитву Божью вдаль.

      И опустила ель ресницы,

      Когда раскаянья слеза

      Омыла изумрудов ситцы,

      Как в час предутренний – роса.

      Затихли