Ложе любви. Эрос. Виктор-Яросвет

в детстве вытирал, гладил материнскою рукою, успокаивал и сил давал.

      – Я почему не помню?

      – Потому что страстью загорелась.

      – Страсть, не любовь?

      – Нет. Страсть – это экстрим для эльфов.

      – Но я не эльф… ах, поняла!.. я стала человеком, чтоб напитаться страстью и поэтому забыла.

      – Тебе понравилось?.. – спросил у Василисы.

      – Очень… как я пала…

      – Тогда надо повторить. – Елисей к ней повернулся, глядя в её глаза. В них смущение исчезло, ожидание и тайна. Глаза желанье выражали, желание проникновения, желанье ласки.

      – Я стала женщиной!.. а что же дальше?..

      Прикоснулся Елисей к её грудям, током пронзило тело всё, глаза её просили-и…

      – Что я должна делать?.. – спросила тихо.

      – Познать грубость человеческого тела.

      – Но мне приятно, мне хорошо, чувствую, как распускаюсь и понимаю, что тело человеческое это состоянье создаёт, точнее, усиливает до состояния экстрима или животного желания, мне хочется тебя царапать, бить, кусать.

      – Так в чём же дело?

      – Хочется – не значит делать!.. как здорово, нет сил совсем… я таю, мужскую силу ощущая… особенно тогда, когда она нежностью горит.

      Навалился Елисей всем телом, ей стало даже дышать нечем, вдруг ослабил хватку, Василиса себя потеряла, будто исчезли чувства все, она летела в бездну, а чувства все сгорали по пути.

      – Елисей, я падаю в огонь!.. не отпускай, иначе я погибну…

      Но он держать её не думал, чем-то проник в неё, пламя вспыхнуло внутри, всепоядающий огонь заполнил тело. Почувствовала проникновение его каждой клеткой тела в виде электрических разрядов. Их было много!.. очень много!.. они взрывались микроскопическими чувствами, заполняя всё вокруг. Василиса падала и понимала это потому, что не чувствовала веса. Казалось, что если не удержится за то единственное, что связывало их сейчас, погибнет, сгорит в огне. Руками обхватила Елисея, прижимая крепко, крепко… Микроскопические взрывы ускоряли ритм, пока не слились полностью в один. И тут она почувствовала пламя ада и закричала, чтобы хоть как-то выпустить огонь наружу:

      – Елисей!.. Елисей!.. Елисей!..

      Он лежал на ней, уже не шевелился, оба провалились в негу или в пламя ада, замер мир.

      – Ты бросил меня в ад!.. – поняла вдруг Василиса. Она глаза открыла, посмотрела на него, – ты меня отпустишь?.. я уже сгорела…

      Но Елисей не думал отпускать, стал целовать её, то прижимая крепко, то ослабляя хватку. Тогда она чувствовала облегчение. Хотела что-то сделать, он ей не позволял, сказать хотела, попросить, закрыл рот поцелуем. Вдруг огонь вновь появляться в теле стал, не приходил, а будто зарождался где-то в глубинах существа. Хотела крикнуть, чтобы выпустить огонь, он рот зажал ей поцелуем так долго, что весь огонь собрался в ком горящий, готовый вот-вот взорваться, но!.. Ах!.. он отпустил её и стала она бесконечной, и в тот момент огонь взорвался, проникая всюду, будто из вне по каким-то