Институт моих кошмаров. Здесь водятся драконы. Алиса Дорн

Почему я и об этом забыла? Апатия снова подняла голову, настойчиво убеждая меня отпустить эти мысли. Зачем гадать, зачем беспокоиться? Лучше оставить всё как есть. Ну уж нет!

      Было ли дело в свежем морозном воздухе или в чем-то другом, но впервые за последние недели я почувствовала, что мыслю ясно. Что-то резко изменилось, словно с глаз сняли повязку и я видела то, что раньше не замечала.

      Потеряв время в разговоре с блондинкой, я вбежала в кабинет вместе со звонком, когда свободным оставалось всего одно место в последнем ряду. Делать было нечего, пришлось повесить на крючок куртку и протопать в конец класса. Мой будущий сосед по парте сидел, отвернувшись к окну, и не заметил моего появления, пока я не решилась задать вопрос:

      – Здесь свободно?

      Мне следовало догадаться. Мне следовало узнать его по серебряному кольцу в ухе, или по браслетам с шипами, или по взлохмаченной черной шевелюре… По случайному стечению обстоятельств, которое уже не казалось таким случайным, рядом с единственным свободным местом сидел Диз.

      – Да ты издеваешься!

      – Ты, что, следишь за мной?! – вырвалось у меня.

      Справедливости ради, выглядел он таким же ошарашенным (и раздраженным), как чувствовала себя я. Недовольно скривившись, он все же смахнул в сторону свои вещи и пригласил:

      – Садись.

      А ведь других свободных мест не было… Пришлось. Тем более что сразу после звонка в аудиторию влетела преподавательница.

      – Значит, так, – молодая коротко стриженная девушка в клетчатой рубашке и джинсах уселась на стол (еще и ногами в воздухе стала болтать – вот уж точно, человек науки) и обвела взглядом аудиторию. – Меня зовут Карин Лонасси, многие из вас знакомы со мной по курсу менеджмента разнообразия. Привет всем. Как некоторые уже знают, а остальные узнают об этом сейчас, я не верю в теорию, поэтому никаких учебников, никаких слайдов, только примеры и здоровая дискуссия…

      – Что ты здесь делаешь? – конспиративно прошипела я Дизу, пока шло вступление. – Только не говори, что тебе интересно.

      После помощи с компьютером я его не видела и о нем не слышала. На три недели он испарился, и вдруг, стоило мне наткнуться на нечто странное и непонятное (и связанное с ночью первого сентября, которой он по каким-то причинам интересовался), как вот он – не только на одной лекции со мной, но и за одним столом.

      Совпадение?

      Вряд ли.

      Диз весело на меня посмотрел и поспешил заверить:

      – Мне интересно.

      Преподавательница спрыгнула со стола и подошла к доске.

      – Стереотипизация. Объектификация. Фетишизация. Геттоизация, – интересно, сколько еще слов с окончанием «-ация» можно было назвать? Или, скорее, придумать, потому что я сомневалась, что хотя бы половина этих терминов существовала в правильном русском языке. На доске стали появляться надписи, сделанные крупным размашистым почерком. – Что общего у этих проблем? Еще одна проблема, объединяющая все вышеперечисленные: репрезентация. Или, правильнее сказать, ее отсутствие.

      – Это