Первые леди Рима. Аннелиз Фрейзенбрук

Договор и сопровождающий его брак гарантировали мир между Антонием и Октавианом, а 29-летняя Октавия стала клеем, скрепившим пакт{48}.

      Октавия была спокойной женщиной эры римских политиков, ныне ее помнят в основном как пассивного наблюдателя, играющего роль фона для куда более яркой и экзотической соперницы – Клеопатры. В своей трагедии «Антоний и Клеопатра» Шекспир описывает ее как «святость, холодность и спокойствие в речи», намекая, что именно ее фригидность кинула Антония в руки «египетской красавицы». А недавняя телевизионная драма о Римской империи изобразила ее как грустную мокрую ледышку, безвольную пешку в планах ее матери-интриганки Атии{49}.

      Но в древности репутация Октавии была более впечатляющей. Вслед за вдохновенными панегириками от ее брата Октавиана, ее представляли женщиной, чья красота, честь и благоразумие вполне успешно могли привлечь блуждающий взгляд повесы Антония. Кроме того, она показала себя хорошей матерью. Через три года после Брундизия она родила двух дочерей, Антонию Старшую и Антонию Младшую, которых она вырастила вместе со своим сыном и двумя дочерьми от первого брака, а также двумя пасынками от брака Антония с Фульвией – итого семь детей{50}. В общем, Октавия в глазах римлян была великолепным образцом женщины и супруги, противостоящим образам дурных женщин типа Клеопатры или Фульвии, повторением образа матери, как Корнелия – тем, чьему примеру положено было следовать другим женщинам ее поколения.

      Но в одном важном моменте роль, предназначенная Октавии при замужестве с Антонием, представляла собой разрыв с прошлым. Вскоре после их свадьбы Антоний выпустил на монетных дворах, работавших в различных восточных городах, находящихся под его контролем, серию золотых, серебряных и бронзовых монет, изображающих его и его новую невесту. Крохотные, с ноготь, образцы этих монет сохранились, демонстрируя головы Октавии и Антония. Портреты пары отчеканены или отдельно на оборотной и лицевой стороне, или вместе, с накладывающимися профилями.

      Выпуск этих монет был сильным шагом. Демонстрируя новый династический альянс, связывающий две половины империи в показной счастливой гармонии, монеты делали Октавию первой явно распознаваемой живой женщиной, законно появившейся на официальной римской монете. Насколько известно, впервые образ римской женщины оказался рядом с мужем, поддерживая его политические верительные грамоты{51}.

      Выбор монеты как средства публичной демонстрации для римской женщины был особенно действенным. Монеты дублировали и распространяли этот образ в огромных количествах, быстро находя путь в ладони и кошельки подданных. Вообще-то первый публичный портрет Октавии находился в рамках существующих римских традиций, изображая ее как хорошую и преданную жену, спокойную поддержку для мужа. Даже ее прическа была демонстрацией: тщательно собранная укладка, известная как nodus (то есть «узел»), с ясно различимым валиком

48

Plutarch, Life of Antony 31: см. также Wallace-Hadrill (1993), 32, and Wood (1999), 30–1. Octavia родилась около 69 года до н. э. и была родной сестрой Октавиана – у него имелась еще старшая сводная сестра, тоже Октавия. В своих записях Плутарх путает двух сестер. Для большей ясности я вообще не упоминаю о сводной сестре Октавии в этом повествовании.

49

Antony and Cleopatra, II. vi.119–23. Речь идет о телевизионной драме HBO «Рим».

50

Plutarch, Life of Antony 87 – о детях Антония и Октавии.

51

Существует мнение, что Фульвия была первой женщиной, изображенной на монете, но эта идентификация еще слишком неуверенна: см. Wood (1999), 41–3, и Wallace-Hadrill (1993), 32 – в поддержку теории, что первой женщиной являлась Октавия.