Куда приводят мечты. Ричард Матесон

холодно произнес я.

      Крышка гроба была закрыта. Откуда он узнал, что я там?

      – Если попробуешь заглянуть внутрь – увидишь, – ответил он.

      Неожиданно я почувствовал, что начинаю дрожать. Я действительно мог бы заглянуть в гроб, если бы захотел. Я вдруг это понял.

      – Я не стану этого делать, – сказал я и, вырвавшись от него, отвернулся. – Это сон, – прибавил я, бросив взгляд через плечо. – Может быть, вы этого не понимаете, но…

      – Если это сон, – прервал он меня, – почему ты не попытаешься проснуться?

      Я повернулся и взглянул на него.

      – Хорошо, именно это я и сделаю, – пообещал я. – Благодарю за совет.

      Я закрыл глаза. «Ладно, ты слышал этого человека, – сказал я себе. – Проснись. Он посоветовал тебе, что надо делать. Теперь сделай это».

      Я услышал, как рыдания Энн становятся громче.

      – Не надо, – сказал я. Мне было этого не вынести.

      Я попятился назад, но тягостные звуки меня преследовали. Я стиснул зубы. «Это сон, и ты немедленно от него пробудишься», – твердил я себе. В любой момент я могу проснуться, как от толчка, дрожащий, в поту. Энн с сочувствием произнесет мое имя, потом обнимет, станет ласкать, скажет…

      Рыдания становились все громче. Я зажал оба уха ладонями, чтобы ничего не слышать.

      – Проснись, – сказал я, как мне показалось, громко. И повторил с горячей решимостью: – Проснись!

      Мои усилия были вознаграждены неожиданной тишиной. Я это сделал! В приливе радости я открыл глаза.

      Я очутился в передней нашего дома. Я совершенно не понимал, каким образом.

      Потом я снова увидел туман, четкость зрения пропала. И я различал лишь силуэты людей в гостиной. Серые и блеклые, собравшиеся стояли и сидели небольшими группами, невнятно говоря что-то, чего я не мог расслышать.

      Я вошел в гостиную, миновав группу людей. Их лица были размыты, и я не смог узнать ни одного. «По-прежнему сон», – подумал я, продолжая цепляться за эту мысль.

      Я прошел мимо Луизы и Боба. Они на меня не взглянули. «Не пытайся с ними разговаривать, – внушал я себе. – Считай, что это сон. Иди дальше». Я вошел в бар, двигаясь в сторону семейной гостиной.

      Ричард, стоя за стойкой бара, разливал спиртное. Я ощутил приступ негодования. Пить в такое время! И тут же отбросил эту мысль. В какое такое? Я отругал себя. Никакого особого времени не было. Просто печальное сборище людей, приснившееся в унылом, тягостном сне.

      На ходу я мельком замечал других людей. Билл, старший брат Энн, его жена Патриция. Ее отец и мачеха, младший брат Фил с женой Андреа. Я пытался улыбаться.

      «Как же, – говорил я себе, – во сне ты все делаешь правильно, ничего не упускаешь». Собралась вся семья Энн из Сан-Франциско. «А где же моя семья?» – недоумевал я. Безусловно, и они могли мне здесь присниться. Разве во сне имеет значение то, что они находятся за три тысячи миль отсюда?

      Именно в этот момент в голову мне пришла новая мысль: