Инстинкт убийцы. Карин Слотер

стоял рядом, и подумала, что у расследования, в ходе которого пострадала ее мать, были и свои плюсы. К примеру, для него не явилось неожиданностью то, что у тридцатитрехлетней женщины есть восемнадцатилетний сын.

      – С одним из твоих сокурсников произошел несчастный случай, – ответил за нее Уилл.

      Джереми был воспитан двумя поколениями полицейских. Он отлично знал их язык.

      – Вы хотите сказать, что он умер?

      Фейт никогда не лгала сыну.

      – Да. Но пока это должно остаться между нами. Его звали Адам Хамфри. Ты его знал?

      Джереми покачал головой.

      – Он козлятник?

      По какой-то загадочной причине обитатели Гленн-холла именовали себя этим титулом.

      – Нет, – ответила она. – Он жил в Тауэрсе.

      – Занятия только начались. Я еще никого не знаю, кроме пердунли. – Еще одно прозвище, на этот раз обозначающее его соседа по комнате. – Я могу о нем поспрашивать.

      – Не стоит, – ответила Фейт, борясь с желанием протянуть руку и заправить ему прядь волос за ухо. Он перерос ее, когда ему исполнилось тринадцать. В тех немногих случаях, когда Джереми разрешал матери проявлять свои чувства в присутствии других людей, она была вынуждена приподниматься на цыпочки, чтобы поцеловать его в лоб. – Я загляну к тебе позже.

      – Не надо. Тут и так все пускают слюни. МКХТ – это полное дерьмо.

      – Не говори «дерьмо».

      – Мам!

      Она кивнула, соглашаясь и понимая причину его дискомфорта. Джереми поплелся дальше, волоча по траве новенький шестидесятидолларовый рюкзак.

      Когда Фейт было шестнадцать, она повсюду таскала с собой годовалого сына, и люди часто принимали его за ее младшего братишку, чем неизменно вгоняли Фейт в краску. Когда ей было двадцать пять, она злобно ощетинивалась всякий раз, когда мужчины полагали, что возраст ее сына является точным мерилом ее распущенности. К тридцати годам она достаточно примирилась со своим прошлым, чтобы принимать его таким, как есть. Все совершают ошибки, и самым главным было то, что она любила своего сына. Ей пришлось нелегко, но присутствие Джереми позволяло ей спокойно сносить пристальные взгляды и явное неодобрение окружающих. К сожалению, их мир разлетелся вдребезги, когда в прошлом месяце на ознакомительной лекции для первокурсников один из соседей Джереми по общежитию заявил, едва увидев Фейт: «Слышь, мужик, сексуальная у тебя подружка!»

      – Это Тауэрс? – поинтересовался Уилл, показывая на красное кирпичное здание напротив Гленн-холла.

      – Да, – кивнула она, ведя его через пустой двор. – Когда я разговаривала с Мартинесом, деканом по делам студентов, он сказал, что соседа Адама по комнате зовут Харольд Нестор, но на занятиях он еще не появлялся. Мартинес говорит, что у него возникли какие-то семейные проблемы. Видимо, заболел кто-то из родителей. Очень сомнительно, что парнишка приступит к учебе.

      – У Нестора есть ключ от комнаты?

      – Нет.