Друг в черном плаще. Марина Ниири

впервые поднял на товарища свои голубые англосаксонские глаза.

      – И ты веришь в это?

      – Естественно. На таких чётких принципах держится наша профессия. Иначе какого чёрта мы ходим на работу?!

      Дрю устало кивнул.

      – Как твоя Марни?

      – Чудит, как всегда. Моё дело – её недешёвые причуды оплачивать.

      Киран был бы рад с лёгкостью сказать, что его дочь – типичная семнадцатилетняя девчонка, но всё было не так просто. За последние десять лет Марни провела больше времени в психиатрических учреждениях, чем на воле. Сначала её лечили от депрессии, потом – от тревожности, которая переросла в биполярное расстройство. В тринадцать лет она перестала есть и начала резать себе руки, обильно поливая раны растопленным воском.

      У Кирана было подозрение, что она намеренно развивала в себе новые симптомы, чтобы попасть в больницу, избегая общения с ним и с внешним миром. При всём этом она училась на отлично, сдавая экзамены заочно, и даже получила приз за работу по химии. Папаша Киран мог легко представить её в роли вице-президента какой-нибудь крупной фармацевтической компании. Только бы вытравить дурь из её головы! Но не изобрели ещё такие препараты…

      – Я уже поставил крест на детях, – сказал Киран. – Овчинка выделки не стоит. Вот почему я предпочитаю собак.

      Разведение и воспитание доберманов-пинчеров было его новым увлечением. Каждый день после работы oн мчался на псарню с энтузиазмом новоиспечённого отца. Эти влажные носики, блестящие глазёнки-бусинки… Его заветной мечтой было украсить обложку журнала «Горячий кобель». Соседи бы позеленели от зависти.

      – Пора, – сказал Дрю на выдохе.

      Oкинув взглядом свой до неузнаваемости голый кабинет, он направился к боковому выходу, которым пользовались сантехники и развозчики пиццы. Он не хотел идти через приёмную, где мог бы попасться на глаза одному из бывших коллег или, ещё хуже, «крепостных». Его нервы не выдержали бы слезливой прощальной сцены.

      У самого выхода Киран взглянул другу в глаза в последний раз.

      – Можно задать тебе нескромный вопрос?

      – Чего уже сейчас стесняться? Спрашивай.

      – Сколько тебе осталось заплатить за дом? В смыcле сколько ты ещё должен банку?

      – Около ста тысяч.

      Киран поморщился, будто хлебнул горячего кофе.

      – Нехилый должок. Если ты не успеешь его продать, дом пойдёт с молотка.

      – Я об этом уже подумал. Скорее всего, так и будет. А какой выход? У тебя есть покупатели на примете?

      – Покупатель перед тобой! – со смешным усердием Киран вытянулся по стойке смирно, выпятив грудь. – Смотри. Я бы мог купить у тебя дом. Для моей… неофициальной семьи.

      – Для Милли и Сэнди?

      – Ты думал, у меня несколько побочных семей? Нет, больше я не потяну.

      – Сэнди славный мальчишка, – сказал Дрю.

      – Нет, он подонок, – поправил его Киран. – Весь в отца. Унаследовал от меня сволочной ген. Ничего не поделаешь. Мамаша, скажем прямо, у него тоже не подарок. Bсе соки из меня