Гений в пелёнках. Елена Романова

ещё почему? – обиделся Данилов.

      – Всё просто, – развел тот руками, – женщины любят не глазами, а ушами. Будь хоть Бред Пит перед ней, но если он двух слов связать не может, то всё, как говорится «кина не будет».

      – То есть ты забалтываешь девушку, усыпляешь её бдительность и когда она уже начинает клевать носом, набрасываешься на неё со страстными объятиями, – не смог сдержать смех Толя, представив себе эту картину.

      – Почти так, – серьёзно ответил Миша, – можно подарить сто одну розу, но девушка останется равнодушной. А можно одну, но сказать при этом, – Куприянов на секунду задумался и его мечтательные глаза заблестели, – Во всём мире не найдется столько роз, чтобы высказать любовь к тебе. Моё сердце пылает страстным огнём, а взгляд утопает в твоих бездонных, лучезарных, наполненных теплом глазах. Я дарю тебе эту розу, она такая же одинокая, как когда-то было моё сердце до встречи с тобой. Я мечтаю, чтобы ты своей заботой и нежностью согревала эту маленькую частичку моей души.

      – Ого, – захлопал в ладоши Данилов, – тебе нужно в Большой театр, ну или на худой конец писать женские романы.

      – Нет, – замотал головой Миша, – когда женщина узнает, что я не только чуткий романтик, но и ещё бесстрашный борец с преступностью, дважды раненый при выполнении особо важного задания, то она готова на всё.

      – Это когда ж тебя успели ранить, а самое интересное куда? – ехидно улыбнулся Толя.

      – Это не важно, главное – они ведутся на такую чушь.

      – А показать не просят?

      – Что показать, – не понял Куприянов.

      – То место, куда ранили, – засмеялся Данилов.

      – Между прочим не смешно. Была у меня одна такая переживательная, всё допытывалась покажи, мол, шрам, я люблю смелых мужчин, побывавших в перестрелке.

      – А, так тебя подстрелили, как куропатку, – не удержался Толя.

      – Остряк. Короче, пришлось сказать, что меня ранили в голову, а шрамы за волосами не видно.

      Данилов, чуть не падая от смеха со стула, выдавил, – а вот это похоже на правду. Может ты действительно контуженный.

      – Она наверное тоже так подумала, потому что быстренько слиняла, – разочарованно сказал Куприянов.

      – Сам виноват, нечего было врать.

      – Нет брат, это того стоит, – мечтательно закатил глаза Миша.

      Дверь кабинета снова открылась и на пороге показалась женская фигура.

      – Ребят, шеф через десять минут всех собирает, просил не опаздывать. Да, Толь, по поводу вчерашнего убийства. Там у дежурного родители погибшей сидят, я сказала, чтобы подождали, а после пятиминутки допросишь. Хорошо?

      – Да, отлично, спасибо Надюш, – смущенно улыбнулся Данилов.

      – Не за что, – кокетливо ответила девушка, закрывая дверь.

      Михаил, коварно и загадочно улыбаясь, перевел взгляд на друга.

      – Наконец-то ты созрел.

      – Созрел для чего?

      – Не для чего, а для кого. Для Тюриной, – протянул Миша, – ты посмотри на себя в