Экуменополис – Земля. Владислав Николаевич Акуленок

тории старого университета повисла неловкая тишина. С задних рядов поднялась худая бледная рука.

      – Первый из них был основан в 2109 году на руинах города Москва, – заговорил дрожащим тихим голосом юноша, болезненного вида, – основателем был директор корпорации «Заслон», благодаря которой многим людям удалось пережить войну.

      – И это правильный ответ. Похвально. Продолжим лекцию.

      Лекция быстро закончилась, и студенты с облегчением покинули аудиторию. Юноша болезненного вида подошел к преподавателю, что-то едва разборчиво пробормотал, и услышав положительный ответ, поспешил покинуть университет. На лестнице он подбежал к периллам, едва сдерживая подступавшую рвоту. Освободив желудок и побледнев еще больше, покачиваясь, юноша направился в сторону трамвайной остановки. Там, опершись на грязную стенку, он дождался транспорта, чтобы доехать до больницы.

      – Алекс, верно? – спросил врач, на что юноша кивнул, – Ты где облучился?

      – В каком смысле?

      – У тебя запущенная лучевая болезнь. Ты из антиимпланторов? – врач с недоверием посмотрел на бледного парня, заполняя профиль пациента.

      – Нет. У меня противопоказания к имплантации. Чрезмерный иммунный ответ.

      – Чем проявляется?

      – Слабость, кровотечения из места имплантации, рвота, судороги, параличи конечностей.

      – У родственников имплантаты есть?

      – Нет. Ни у кого нет.

      – Запущенный случай. Я прописал тебе радиодеактиваторы, пропей курсом. Так же советую пройти генетическое обследование всей семьей, может у вас генетическая предрасположенность к отторжению имплантатов. И лучше смени работу, на препаратах долго не протянешь.

      – Учту. Спасибо.

      Алекс спустился по ошарпанным ступеням на широкую пустую улицу. Ветер гнал по небу серые облака, закрывая из виду крыши аркологических небоскребов центрального района. По асфальту, подобно корням почти исчезнувших деревьев, змеились бесконечные трещины, уходящие в бесконечную даль старой дорожной магистрали. Остановка была в конце улицы, и трамваи проходили по магнитной дороге раз в несколько часов, заставляя людей дожидаться их посреди пыльного ада. На сияющих неоном плакатах пестрили лозунги антиимпланторов, призывающих отказаться от всеобщей кибернетизации и прибегнуть к генной инженерии для спасения будущего человечества.

      Подобные плакаты были обычным делом в периферийных районах всех аркологий, кроме центральной, так как за законом здесь особо никто и не следил. Периферия всегда была отсталым и загнивающим местом, но теперь местные ощущали свою ненужность особо ярко, что и было на руку всевозможным антиправительственным движениям. Алекс никогда не симпатизировал ни правительству, ни оппозиции, стараясь держаться и от тех, и от других как можно дальше.

      Вернувшись домой уже затемно, юноша как мог тихо открыл дверь в квартиру, зная, что родители могли спать. Но они не спали.

      – Ты где ходишь? Видел время? Тебе зачем вообще ИСС? – недовольным голосом закричал отец Алекса, указывая культей руки на старые электронные часы.

      – Я был в больнице…

      – В больнице? Что опять случилось? Брал больничный чтобы не работать?

      Алекс молча прошел мимо инвалидного кресла отца на кухню, где Анна, его мама, готовила ужин. Она уставшим взглядом посмотрела на болезненно бледного сына и поздоровалась, спросив, зачем он был в больнице. Алекс посмотрел на отца, сидящего в инвалидном кресле перед старым сенсорным телевизором, который давно пора выбросить, и перевел взгляд на маму. Сухо ответив, что плохо себя чувствовал, он обнял ее и ушел в свою комнату, находящуюся рядом с кухней. Квартира была тесновата для троих, и роль комнаты Алекса играла подсобка два на два метра. Бедность была спутником его семьи с самого рождения, но сейчас самому Алексу казалось, что его семья находится на самом краю бездонной пропасти, откуда уже не будет никакого выхода. Единственная работа, которую Алекс мог совмещать с учебой, была крайне опасной без стандартного радиоотводящего имплантата, который вживляется каждому человеку в первый год жизни. Его же семья была лишена такой возможности, и ему приходилось продолжать работу на радиоэкранной электростанции.

      Приняв назначенные врачом препараты, Алекс улегся на кровать, уставив взгляд в растрескавшийся потолок. Его начал бить озноб, и, укутавшись одеялом, он попытался уснуть. Спустя всего пару минут, на ИСС пришло сообщение от неизвестного.

      «Дорогой друг. Мы знаем о твоей проблеме с имплантатами и готовы помочь. Никому не говори об этом сообщении и удали его после прочтения. Встретимся завтра в девять вечера на углу тринадцатой улицы возле полуразрушенного дома» – гласило сообщение, потревожившее Алекса. В голове сразу возник ряд вопросов, среди которых чаще всего повторялся «стоит ли идти?»

      Размышления прервал стук в дверь, за которой стояла мама, предложившая Алексу поесть вместе с ней и отцом. Недолго думая, он согласился. Впервые за продолжительное время, семья собралась за столом вместе. Обычно это ничем хорошим не заканчивалось, и после таких застолий