Счастливые Ботинки. Сказочная дилогия. Кейт Андерсенн

злодея мне пока встретить не пришлось в этой стране.. Судя по рассказам, он любил выпить, имел скверноватый характер, мало кого любил и мало кем был любим. Вернее, никем. Силы ума или особой физической мощи в его образе мне как-то не нарисовалось. Так что я сочла достаточно безопасным направиться к нему и заставить признаться… Хотя, честно уж говоря, я боялась. Жил он один и за городом, мало ли, в каком он состоянии оказаться может… Гм. Предпочтем не думать об этом.

      Я добралась до своего дома. Решила, что придти к Фицжеральду лучше в одежде феи, чтоб давить авторитетом.

      Пока я выбрала наряд и собралась с духом, начали подходить часы сумерек. Мои нелюбимые. В них я начинаю плохо видеть и, вообще, чувствую, как свет уходит от глаз моих. Но ничего, скоро будет ночь и звезды. А этот период мой. Хоть и не лучший для решения подобных проблем.

      Мельница черным силуэтом торчала на вершине холма и не двигалась. Ну, еще бы, от чего же ей работать ночью. Надеюсь, этот Фицжеральд в нормальном расположении духа. Я постучала в дверь, и он открыл, не спрашивая. И уставился на меня. Что ж, в лунном свете и струящемся платье да с завитыми кончиками волос я должна была произвести какое-то слегка неземное впечатление. Потому, несколько уверенная в себе, я сказала:

      – Добрый вечер, Фицжеральд. Я фея Какатоесть, и у меня к тебе есть дело. Выходи из дома, – и я спустилась с крыльца на лужок, наполненный нежным светом луны, чтобы не оказаться на территории врага. Он, как зачарованный, пошел за мной следом. Наверно, феи к нему еще не заглядывали. Я взяла быка за рога.

      – Я знаю, что ты виновен в краже, а в тюрьме находится невиновная девушка.

      Он открыл рот, чтобы возразить, но я остановила его одним жестом:

      – Не спрашивай, откуда я знаю это. Я фея, и мы знаем многое, о чем вы и не догадываетесь, – продолжала я, копируя манеру Аннабэлль, Анаис, Эленики и всех им подобных. На них похожей и никогда не стану, но сыграть такую роль сейчас стоит.

      – Я не… – начал было мельник; голос его оказался как ржавая петля старой двери на его мельнице.

      – Ты совершил отвратительный поступок и угрожал девушке! – отмела я его возражение. – Это называется шантаж и сокрытие вины, что считается гораздо более тяжким преступлением, чем кража, и карается гораздо строже.

      Мельник побелел. Мои юридические термины подавили его почти окончательно.

      – Но доказать… – он неслышно попытался защититься из последних сил.

      – Думаешь, мне сложно сделать отпечатки пальцев с этой броши и сравнить с твоими? Уверена, она просто ими испещрена! Но хватит об этом, – смилостивилась я. – Ты ведь даже не думал поступать столь дурно, верно?

      Трусливый злодей подумал с мгновения четыре и тряхнул головой утвердительно.

      – Потому я не пойду во дворец сдавать тебя, хоть и стоило бы, – сурово, но великодушно промолвила я. – Ты напишешь признание, и до утра о нем никто не узнает. Ты можешь уйти отсюда и начать новую жизнь в другом месте, – мне всегда больше нравился именно