Экстрим. Елена Кочергина

мирились, снова ссорились.

      – Что если Колян прав, и мы все в чистилище? Остались у тебя незаконченные дела на Земле?

      – По‑моему, «чистилище» – это что‑то другое. Там то ли расплачиваются за грехи, то ли их искупают, чтобы попасть в рай. Скорее уж, мы – в астральном мире.

      – То есть мы – призраки?

      – А ты задумывался: кто такие призраки? Люди называют призраками жителей других миров, в том числе астрального. Про голографическую проекцию, отображающую живого человека, тоже можно сказать: «это призрак». Но при этом она воспроизводит человека, который реально существует, просто находится в другом месте. Возможно, жителям других миров кажутся призраками живые люди с Земли.

      – Юль, я вот подумал… может, человеческое сознание не умирает? Может, оно бесконечно?

      – Скорее всего, так и есть. Но менять один мир на другой крайне болезненно. Зачастую сознание оказывается в худшем мире, чем предыдущий. Кроме того, за ним из прошлой жизни тянется шлейф…

      – Вот поэтому мы и выглядим мертвецами! А может, нам нужно не вспомнить то, что мы забыли, а забыть то, что помним? Тогда сознание очистится и переместится в новый мир?

      – Я пыталась. Даже просила солнце. Ничего не получается.

      – Значит, нам остаётся вспоминать… Да я и так уже выстроил картину своей жизни на Земле. Постоянной девушки у меня не было. Учился в вузе, похоже, на технаря. Увлекался поездами. Сидел ВКонтакте. Слушал западный рок… Я русский. Аполитичен. Не гомофоб и не гомосек.

      – По‑моему, ты забыл упомянуть о религиозных воззрениях, – слегка улыбнулась Юлька, выплюнув в очередной раз воду изо рта.

      – Вообще‑то, с ними я ещё до конца не определился, – начал Майк.

      Вдруг рядом с ними раздался громкий хлопок, и парень с девушкой вздрогнули от неожиданности. Это Колян, тихо подкравшись сзади, лопнул надутый полиэтиленовый пакет и дико заржал. В этот раз о религиозных воззрениях Майка Юлька так и не узнала.

      Глава 4Продырявленный Карлсон

      Юлька несколько раз грозилась уйти, но так никуда и не ушла. Некуда ей было идти. А после того, как появился Карлсон, она вообще уходить расхотела. Но это – отдельная история.

      Карлсон, вообще‑то, не был красавцем – невысокий, полненький, уже начал лысеть. А со сквозной дыркой в брюхе выглядел, прямо скажем, отвратно. На Пустоши у него выработалась дурная привычка ковыряться в своих кишках. Кроме того, на Земле у него были жена и двухлетний мальчуган. Но Юльку всё это не смущало. Она и сама‑то не была первой красавицей, даже до утопления.

      Что Юльке нравилось, так это то, что Карлсон был полной противоположностью её бойфренда. Руслан был нервным, желчным, взбалмошным, а Карлсон – спокойным, доброжелательным, уравновешенным… Одним словом, Юлька втрескалась в простреленного женатика.