Как я вязала свою душу крючком. Анастасия Касимова

не представляется возможным. Получается, это не ситуация с тортом была невероятно стрессовой, это я жила на симпатоадреналовой системе. Сколько же всего этой малышке пришлось пережить? Как хорошо, что теперь у нее есть взрослая я.

      И да, Абрикотин я не люблю до сих пор.

      Атаманша, крапива и стыд

      Маленькая девочка на экране пританцовывает вокруг стола. Места мало, но она изо всех сил старается протиснуться, чтобы движения получились грациозными и плавными. Зря что ли она так долго отрабатывала ча-ча-ча? Маленький зал хрущевки не предполагает больших застолий, но, как говорится, в тесноте, да не в обиде. Гостей собрался полон дом – родители, бабушки и дедушки, тёти и дяди, крестные, друзья и соседи. Все суетятся: мама дорезает салаты, папа мнёт картошку, а все остальные накрывают на стол. «Лёва, атаманша, иди сюда!» – крикнул мне дедушка и посадил на колени. Его светлые глаза с любовью смотрят на мое детское лицо. Морщинки в виде лучиков уже обрамили их, но я завороженно смотрю на контраст его загорелой кожи и почти белых зрачков. От дедушки пахнет одеколоном. Названия я, конечно, не знаю, но он очень похож на папин. От этого на душе становится тепло, радостно и безопасно.

      С большим нетерпением я начинаю ёрзать, потому что понимаю: сейчас будут дарить подарки. У меня День рождения!

      Дед достаёт из пакета куклу, красивую и модную. Я пищу от восторга и обнимаю свою новую игрушку, предвкушая сценарии, которые буду воплощать в жизнь уже сегодня вечером. Затем дедушка залезает в пакет еще раз и достает оттуда костюмчик. Он летний: шортики и блузка. Одежда сшита из белой ткани, а по краям аккуратно красуются красные валуны. «Ой, а это мне не надо, у меня такой есть!» – без задних мыслей говорю я, спрыгиваю с коленей и ухожу в другую комнату с куклой. Не притронувшись ко второй части подарка, не поблагодарив деда. Мое внимание целиком и полностью забрала кукла, поэтому я даже не подняла головы, и просто ушла распаковывать подарок.

      Всё это папа снял на камеру, поэтому пересматривать «прекрасный» сюжет мне довелось не один десяток раз. Примерно столько же я плакала и готова была провалиться сквозь землю от стыда. Дедушка ушел из жизни примерно через полтора года – в 49 лет от рака мозга. Тогда он казался мне очень старым, а сейчас, смотря на своих родителей в этом возрасте, я думаю, что он даже пожить не успел. Всё, что у меня от него осталось – кличка Атаманша, воспоминание о листьях крапивы, которые дедушка легко сминал голыми руками, и стыд.

      Если бы можно было поговорить с теми, кого нет с нами рядом, в первую очередь я бы попросила прощения у деда. Да, знаю, я была маленькая и ничего не понимала. Но вот это печальное выражение лица, запечатленное на камеру, я не забуду никогда. Тогда, в период дефицита, достать подобный подарок было крайне сложно, но из-за праздника родители постарались и точно такой же костюм купили мне на пару дней раньше. И случился дубль, который подарил мне первое воспоминание об одном из самых сложных чувств – о стыде.

      Сейчас я знаю, стыд