Как я вязала свою душу крючком. Анастасия Касимова

шебство делает мозг, я поняла много лет спустя. А заодно и узнала, что название у этого явления – гипернаблюдательность. Она развивается у людей как способ выживания, и звучит не так уж волшебно. Тогда же, в 8 лет я чувствовала себя крутым эмпатом и мечтала стать Фиби Холливел.

      «Лёва, ты чем там занимаешься?» – послышался строгий и уставший мамин голос за спиной. Обернувшись, я схватила первую попавшуюся под руку тетрадку и, как ни в чем не бывало, сказала: «Уроки сажусь делать, а что?». Мама пристально посмотрела мне в глаза, словно пытаясь просканировать меня на предмет лжи, затем развернулась (не на пятках, а просто, как все обычные люди) и пошла на кухню. Через пару секунд за звоном кастрюль послышалось: «Иди помоги мне ужин приготовить!» Положив анкету для девочек, которую создала вчера на уроке математики в школе, на стол, я улыбнулась Зачарованным на обложке. Попросила силу трех спасти меня и отправилась на кухню чистить картошку. И да, мой маг-мозг совсем не ошибся: настроения у мамы не было совершенно.

      Сейчас мне почти 30 лет. Я почти клинический психолог и супервизор (жду, когда приедут дипломы) и веду частную практику, используя свой «дар эмпата». Написать книгу я мечтала уже давно, но никогда не знала, какой она будет. Мне не хотелось давать сухую теорию и печатать нон-фикшн, его и так достаточно как в книжных магазинах, так и в блогах в социалььных сетях. Художественные тексты мне давно даются легко, правда, придумывать миры и сочинять истории я не умею. Зато знаю огромное множество совершенно разных реальных жизненных путей, которые часто интереснее кинематографических. Поэтому, немного поразмыслив и посоветовавшись с подругами, я решила создать собирательный образ: взять свою жизнь и добавить в неё жизни других людей, чтобы рассказать сразу несколько историй в одной. Все сходства с реальными событиями и персонажами случайны, ибо любые признаки, по которым можно узнать человека, я убрала или скорректировала.

      Как вы уже заметили, «как все» мне быть не хочется. В одном из диалогов с супругом я спросила у него, как бы мне показать людям мир своими глазами? Вот так, как я его вижу. Чтобы те, кто не был в психотерапии и не знает психологию, увидели, насколько по-другому я стала видеть процессы и события – словно кто-то протёр очки, и стёкла стали прозрачными. «Так и пиши, как будто рассказываешь близкому человеку: мне или подруге». Я посмеялась: «Большинство из моих подруг уже давно в терапии!» Немного подумав, муж сказал: «В чём проблема? Заведи новую». Вот, я завожу. Будете со мной дружить?

      Привет! Меня зовут Алевтина, можно просто Лёва. И вы держите в руках мою сбывшуюся мечту: мою книгу, где я изо всех сил постараюсь, обещаю, показать вам то, как живется человеку с психологическим образованием и опытом в личной терапии в районе 8 лет.

      Здесь же я хочу проговорить, что эта книга – не вся моя жизнь и не вся чужая. Поэтому помните, что все персонажи здесь – живые люди, которые представлены субъективно. Люди часто склонны гиперболизировать и максимизировать, но кто из нас идеален? Очень прошу вас отнестись к моей книге трепетно, а к героям – как к себе – с уважением. Ведь, несмотря на то, что все мы очень разные, можно сильно удивиться тому, какие люди одинаковые! Нас беспокоит примерно одно и то же, мы сталкиваемся с трудностями, как под копирку. Мне хочется верить, что читающий человек – тот, кто ценит слово и знает его вес.

      Путешествие наш ждет очень увлекательное! Признаться честно, я сильно волнуюсь. А что еще может чувствовать человек, который открывает душу и воплощает свою мечту одновременно? Однако я надеюсь, что вы будете бережными к этому тексту и найдёте в нем что-то для себя.

      Это моя первая книга, и я решила выкладывать ее по главам, поэтому буду рада комментариям любой окраски, сформулированным корректно. Спасибо за ваше тепло!

      Обнимаю словами, Лёва.

      Торт, замри!

      Розовый крем торта «Абрикотин» размазывается по полу. Еще недавно красивый ровный квадратный десерт стоял на столе и призывно звал всех присутствующих на чай, а сейчас я сижу под столом, плачу и боюсь. Торт совсем рядом, лишь руку протяни – и можно полакомиться кремом цвета Барби. Только мне так страшно, что слёзы застилают глаза. Я задыхаюсь.

      Из комнаты доносятся громкие голоса мамы, папы и кого-то ещё. Что они обсуждают, я не понимаю. Но этих криков я боюсь, а торт лежит неподвижно, словно призывая повторять за ним: «Не высовывайся, милая. Замри». Уговаривать меня не нужно, я и так не могу пошевелиться. Низ живота сжало, и я поняла, что хочу в туалет. Ноги онемели, я пытаюсь изо всех сил размять их руками, чтобы успеть добежать до санузла. Спустя пару минут становится понятно, что всё это время я не шевелилась, а мои жёлтые штанишки начинают промокать. Стыд окутывает меня, но поделать с собой я по-прежнему ничего не могу.

      Не знаю, сколько времени прошло. Громкие голоса стихли, но подвижность к моему маленькому телу всё еще не вернулась. «Доченька, Лёвушка, ты где?» – слышу я ласковый папин голос. Мне хочется крикнуть: «Я здесь, папа, прости, я описалась». Однако ком в горле и гнетущее желание провалиться сквозь землю замораживает язык. Через долю секунды я вижу ноги отца, он подошел к столу, под которым я сидела. Нагнувшись за тортом, папа увидел меня, и на