Последний день в мае. Павел Чекалин

Якова Геннадьевича? – продолжал я, передавая очищенные детали товарищам.

      – Товарищ капитан-то?! – удивился юноша, промывая приводной барабан. – В общих чертах мало чего, он личность скрытная, но точно знаю, что офицер всегда старается давать второй шанс, а не просто наказывает. И шанс он этот видит в трудовом перевоспитании, поэтому преступники, пойманные им, часто попадают на производство и находятся под постоянным наблюдением.

      – Умно, – ответил я, передав следующую деталь. – А в артели он часто появляется?

      – Только когда что-то важное. Поговаривают, у него тут осведомители поставлены, и ходят слухи, что один из них Аркадий Иваныч, – доложил Сашка, утерев пот. – Но мне кажется, это враки, хотя он партийный и особо ничем не выделяется из остальных, мужичок обычный.

      – А такие люди больше всего подходят, – проговорил я, бросив взгляд на Аркадия, который поднимал детали конвейера при помощи лебёдки. – Он вроде на своём месте, но развивает государство как пролетарий, а также как государственный служащий.

      – Общество на всех его уровнях, если быть точнее, – добавил Александр, принявшись за следующую деталь. – Рабочий коллектив – одна из основ общества нашей страны. Что же, если это так, то почёт ему и слава! – с улыбкой совершил вывод товарищ.

      Близился вечер, и, позвонив домой, рабочие отправились на ужин. После перерыва Василий Кривошеев и Евгений Викторович, обсудив с приехавшим инженером методы монтажа в соответствии с изученной документацией, дали отмашку для начала работ. Ответив на него, прибывшие трудящиеся, разбившись на несколько групп, приступили к установке роликоопор и установке приводных барабанов с электродвигателями.

      В такой ситуации местные пролетарии оказались на подхвате, но от этого мы не перестали быть коллективом, и, занимаясь переноской деталей и подготовкой ленты, мы, совместными усилиями успели окончить сборку ещё до полуночи.

      В цеху зажгли яркое освещение, и его пространство наполнилось гулом электродвигателей, который не утихал почти полночи. За это время инженеры с предельным вниманием следили за работой отдельных узлов агрегата, а я, находясь уже в уставшем состоянии, совместно с товарищами утолил жажду кофе и лёгким перекусом, после чего мы приступили к подготовке лент.

      Лишь в третьем часу ночи, когда Кривошеев дал добро на установление конвейерной ленты, коллектив совершил финальный рывок, и вскоре работы подошли к окончанию.

      Уже к утру, когда рабочие собирались садиться на транспорт, который должен был развести их по домам, я по воле случая оказался в одном автобусе с Евгением Викторовичем. Он, как и мы все, кемарил на ходу, но, встретив меня, несколько оживился и, присев рядом, завел пусть и ленивое, но дружеское общение.

      – В славную заварушку мы угодили, да, Ярик?! – потерев усталые глаза, обратился он так громко, что его речь коснулась всех в автобусе.

      – Согласен, сейчас мечтаю лишь отоспаться до вечера, а дальше посмотрим по состоянию, –