Глас вопиющего в пустыне. Короткие повести, рассказы, фантастика, публицистические и философские эссе. Любовь Гайдученко

туда – это было, когда умер молодой парень Колька Сергеев, отравившийся пойлом, купленным у Махмуда. Но в милиции отказались заниматься чеченцем, объяснив Аделаиде, что ведь никому насильно это в рот не вливают, так что те, кто у него покупает отраву и умирает, виноваты исключительно сами…

      Но Махмуда, видимо, наказал бог – не его аллах, а наш, православный, потому что он пережил Кольку всего лишь на год и загнулся по непонятной причине в шестьдесят лет, хотя был здоров, как бык.

      Продавцы автолавки, привозившей иногда продукты в эту забытую богом деревню, безбожно обманывали и старух, и мужиков, и даже «грамотную» Аделаиду, которая пыталась что-то доказать наглым торгашам, но это было бесполезно. Вообще размеры воровства, размах его в этой стране – потрясали. Воровали практически все, начиная с самого низа, и кончая – само собой – самым верхом…

      Аделаида, зайдя как-то в местный магазин, обнаружила там Люсю Маликову, которая раньше жила недалеко от неё, а потом переехала поближе к детям. Та ей обрадовалась и позвала в гости. Аделаида взяла да и купила «мерзавчик», который они благополучно «раздавили». Бедная Люся пить совсем не умела, Аделаида заставляла её насильно – не пить же ей одной? Люся очень хотела «поддержать компанию», но проклятая водка никак не «шла». Но все-таки, в итоге, «уговорили».

      Слегка забалдев, Люся десять раз призналась Аделаиде в любви, это было ужасно смешно. У Люси, вообще-то была трагическая судьба: её муж беспробудно пил, и однажды допился до белой горячки. Он разыскивал Люсю, бегая по деревне с топором, но она надежно отсиживалась в чьем-то погребе. Не найдя её, он побежал в лес, где и повесился.

      Дети – сын и дочь – пошли в отца, тоже пили, сын не просыхал от запоев, дочь по пьянке отморозила пальцы ног, пролежав всю ночь в беспамятстве в сугробе, и пальцы на одной ноге пришлось ампутировать. Но последние два года они, чуть не погибнув, дойдя уже до последней черты, взялись за ум и все-таки сумели остановиться, тем более, что у них у каждого было по двое детей.

      Люсины внуки все уже выросли, вроде были неплохие, не считая того, что одного из них почему-то забраковали и не взяли в армию, а второй был заметно глуповат, правда, дебилизм его, видимо, был в довольно легкой стадии, не клинический, а так – в деревне сойдет за «нормального»… На внучках же алкоголизм предков не отразился, и это лишний раз доказывает, что мир держится все-таки на женщинах – вот случись что с ними, с лучшей половиной человечества, и мир рухнет.

      Пьяненькая Люся умоляла Аделаиду только об одном:

      – Вот уедешь в свою Америку – ты только напиши, только напиши!..

      Аделаида пообещала. Но до Америки, судя по всему, было еще довольно далеко! Во-первых, куда было пристроить Манечку? Во-вторых – и это было главным – денег было кот наплакал. Аделаида вспомнила, что кто-то, кажется, Рокфеллер, начал с того, что у него