Очень Крайний Север. Восхождение. Валерий Лаврусь

проплывающие под ними дороги, болота, леса, болота, реки, болота, озёра, болота, озёра, болота, болота, болота, озёра, бесконечные озёра… Не все ещё озёра вскрылись, поэтому местами были видны голубоватые острова льда. Некоторые озёра были изумрудно-зелёного цвета, со светлыми кляксами, разбросанными по зеркалу озера. Эти кляксы – грифоны – выходы природного газа на поверхность.

      Через час вертолёт подлетел к большой полноводной реке – Пяко-Пур.

      Пяко-Пур – река интересная. Вдоль всего её среднего течения по её северному берегу поднимается высоченный – метров в пятьдесят – бруствер, изъеденный песчаными раздувами. Бруствер – останец ледниковой эпохи, возможно, русло древней реки, вывернутой песчаным дном после таянья километровой толщи льдов.

      Чуждая природа для глаз выходцев со средней полосы; чуждая, но красивая. Оставшийся путь вертолёт летел вдоль реки, и через час они были в Тарко-Сале.

      В Тарко-Сале аэропорта нет, там только вертодром, поэтому вертолёт без особых умствований сел и выпустил пассажиров. У него заправка. А космогеологи отошли в сторону и наконец-то с наслаждением закурили.

      – Ты место ещё раз смотрел? – жадно затянувшись, в который раз мучил Золевского Славка.

      – Сто раз уже смотрел, – Григорич раздражённо чиркал спичками, подкуривая папиросу (курил он строго папиросы), – я же показывал, там п-проточное озеро. Говорю: без рыбы не останемся!

      Рыба на полевых работах – это свежая пища; тушёнка приедается через два-три дня до изжоги, Юрка уже это знал. Говорили, что ещё иногда бывает дичь, но это крайне редко, в основном осенью, Юрка на неё ещё не попадал.

      – Ну-ну, – несколько рассеянно покивал Славка на раздражённую тираду Григорича.

      – Чего «н-ну-ну»?! – взвился Григорич. – Чего «н-ну-ну»?! Я же тебе показывал, и Игорю показывал!

      – Нет там протоки, – отмахнулся Вокарчук.

      – Н-ну как же нет?! – Григорич достал из полевой сумки снимок, и они втроём в очередной раз взялись рассматривать место, где назначена высадка, бурно споря и отчаянно жестикулируя.

      – Что, собака? Нам-то с тобой пофигу, куда нас привезут? – Юрка присел на корточки возле Бурана и почесал ему ухо. Буран закряхтел от удовольствия, потом открыл пасть, вывалил язык и улыбнулся. – Точно пофигу!

      – Эй, эколухи! – выкрикнул борттехник, – готовы?! Командир зовёт показать, где вас выбрасывать…

      Золевский с Игорем бегом потрусили к вертолёту, а Славка подошёл к Юрке и в очередной раз начал «лечить» их с Бураном, как будет происходить высадка:

      – Золевский и Игорь остаются в вертолёте, мы с тобой выпрыгиваем, расстилаем кусок брезента и на него начинаем выгружать то, что нам подают эти двое, – он кивнул в сторону вертолёта. – Сначала они подадут доски, потом – продуктовые ящики и аккумуляторы (мы их по углам брезента расставим), потом всё остальное. Да, собака? – Славка теребил загривок