Приручить Беса. Ирина Муравская

заняла свои позиции. Основная импровизированная площадка между бутиками, четыре этажа с балконами, эскалаторы – с каждого угла, с каждой стороны чувствую на себе прожигающее до костей внимание.

      Восхищенное, осуждающее, любопытное – неважно.

      Важно, что оно есть.

      Важно, что народ снимает меня, пишет рилсы и выкладывает посты. Сарафанное радио во все времена являлось лучшей рекламой. Именно ради него мы и выступаем на таких бюджетных мероприятиях. Чтоб лишний раз засветиться.

      Если честно, порой я ощущаю себя энерговампиром. Потому что выхожу из анабиоза только в минуты пребывания на публике. Только когда играют первые аккорды, всё стороннее отходит на задний план. Все проблемы, все сомнения, сопровождающая меня последние дни слабость…

      Ничего не остаётся, кроме окрыляющей свободы.

      ***

      Плавные движения, максимум соблазнения, открытый флирт с невидимым собеседником и убийственная доза распыляющихся феромонов – моя задача не только петь, но и зачаровывать подобно гипнотической змее.

      Я знаю, чего ты хочешь,

      Когда приходишь ко мне под покровом ночи…

      При виде меня парни должны забывать о существовании своих вторых половинках, а девушки сгорать дотла от зависти – за собственную неполноценность и неидеальность.

      Мерзко? Аморально?

      Да. Но не я это придумала.

      Маркетинг никогда не был щадящим.

      Когда я впервые пыталась пробиться на сцену, почти сразу стало понятно, что неизвестной певичке необходимо определённое амплуа. То, которое она наденет на себя как маску и будет носить второй кожей. Но какое?

      Дерзкая девчонка-пацанка, клавшая на условности? Милая очаровашка в розовых бантиках, рассказывающая о первой любви? Минорная страдалица, что поёт про страдания и вечно разбитое сердечко?

      О, нет.

      Моя первая продюсерша сделала ставку на мою внешность. И не прогадала. Стерва, сука, скандалистка и секс-кукла для влажных фантазий – образ сложился сам после небольших косметических процедур, превративших меня из типичной провинциалки в эротическую фантазию мужчин.

      В общем, роли быстро распределили, и всё, что мне оставалось – поддерживать репутацию. Что, надо заметить, далось без особого труда. Несложно играть сволочь, если характер сам по себе гнилой.

      Конечно, моя семья была не в восторге. Ни от моего поведения на камеру, ни от сценических нарядов вроде сегодняшнего. А уж когда по небольшому городку, в котором я выросла, поползли сплетни одна краше другой…

      Старший брат, с которым у нас давно уже испортились отношения, не забывает напоминать, что я продалась ради блестящих цацок. Правда при этом забывает, что и родители, и он все эти годы, по сути, живут на мои гонорары.

      Полный ремонт дома, лекарства для матери, машина – будто Рома сам на всё это заработал. Ага, как же. Слесари же миллионы в глубинке зашибают.

      Сказал ли кто-то хоть раз спасибо за это?

      Да, отец.

      Он тот единственный