Психотерапия вам не поможет. Марина Карлова

сути, а успех меряется охватами. Искусство перестало быть искусством в тот момент, когда его начали адаптировать под «целевую аудиторию». Когда вопрос «зачем ты это делаешь» сменился на «что зайдёт». Когда текст стал «продуктом», а музыка – «треками для плейлиста». В мире, где всё должно быть быстро, удобно и продаваемо, подлинность считается странностью, которую нужно «переформулировать».

      Если ты создаёшь не для рынка – ты маргинал. Если не упрощаешь – ты непонятен. Если не продаёшься – ты глуп. Настоящее здесь не нужно, потому что оно невыгодно – оно “не вовлекает”, оно требует времени, глубины, молчания – а это не конвертируется в просмотры. Современная культура устроена так, чтобы всё настоящее казалось устаревшим. А всё пустое – блестящим.

      Ты можешь делать что-то честное, яркое, важное – и это не получит ни отклика, ни площадки, ни возможности быть увиденным. Не потому что плохо, а потому, что не заточено под алгоритм. Потому что ты не выучил язык мёртвой рекламы, не встроился в эстетику обложек, не написал описание, которое «удержит внимание». Твоя ошибка в том, что ты делал что-то по-настоящему, а настоящее здесь считается неконкурентоспособным.

      Бренд – важнее содержания, презентация – важнее опыта. И если ты хочешь быть услышан, тебе приходится играть. Придумывать, как «упаковать» себя, как «сформулировать ценность», как «донести до аудитории». Как будто ты не человек, а линейка товара. Даже когда ты пишешь о боли – ты должен подбирать правильный шрифт. Даже когда ты снимаешь фильм – ты должен считать хронометраж и «точки удержания». Всё настоящее просеивается сквозь фильтр. И если не проходит – считается нерелевантным.

      Мир не просто болен – он учится игнорировать живое. Он учится не видеть. Учится пролистывать всё, что не оформлено под ожидание. И это не случайно. Потому что если бы живое осталось на виду – система рухнула бы.

      Маркетинг не может переварить подлинность. Алгоритмы не могут показать боль, поэтому тебя учат быть другим. Даже в искусстве, даже в слове. Тем более – в чувстве.

      Самое страшное даже не в том, что всё стало фальшивым. Самое страшное в том, что фальшь – теперь стандарт. Норма. Религия. И если ты не играешь – ты вне игры. Если ты не продаёшь – ты не существуешь. Если ты не соответствуешь эстетике, тренду, алгоритму – тебя просто не видно. Настоящее не просто игнорируют – его даже не считывают как сигнал.

      Ты можешь сделать что-то настоящее – текст, музыку, вещь руками, фильм, рисунок, просто слово – и ты знаешь, что оно живое, что оно цепляет, что оно не из каталога. Но оно никому не нужно. Потому что оно не упаковано. Не с оптимизированным заголовком. Не в тайминг. Не с правильной рамкой. Без хештегов. Без охвата. Без лайтовой подачи для уставшего сознания. Ты сделал вещь – а от тебя ждут контент.

      Или ты делаешь что-то не для продаж – а тебе говорят: ты не умеешь себя продвигать. Ты не сформулировал ценность, не написал оффер, не выстроил воронку. И ты смотришь на это и думаешь: а вы вообще помните, зачем