ЭГО. Варвара Нойман

не хотели бежать ближе к центру. Хотя в утренних новостях по радио сообщали высокую вероятность грозы. Такая погода была крайне характерна для Питера. Было бы даже странно, если бы её такой здесь вовсе и не было. И эта вся прелестная картина серых облаков, вкупе с одним из каких-то мостов и реки, которую зачем-то прозвали Невой, была прекрасно видна из окон седьмого этажа.

      Я прошёлся до ванной. Звук льющейся воды из крана сильно ударил по ушам, мигом отозвавшись болью в висках. Сначала я бы подумал, что это с похмелья, но закрытая бутылка «Хеннеси» так и стояла нетронутой. Я не пил ровно столько, сколько позволил своей музе уйти прохладиться, а после и вовсе пропасть без обратного адреса. По законам жанра, я должен был запить именно от этого, но что-то пошло не так. И это «не так» сейчас смотрело на меня сонными глазами из отражения зеркала. Мешки под глазами еще не выглядели особо поношенными, недельная щетина, правда, давала о себе знать в компании засаленных, отросших немногим выше плеч, волос, но даже это было исправимо. Бодрящий душ не уберёт мою извечную мигрень, но хоть придаст этому безобразию более человеческий вид.

      Раздевшись, я снова получил шумом по ушам, а душ окатил меня с головы до ног ледяной водой, будто местный ЖЭК только и делал, что топил ледники. Так или иначе, говорят, контрастный душ полезен. Тонкие ручейки капель стекали по телу и суматошно разбивались о плитку в ванной. Я чувствовал каждое движение на своем теле просто из-за разности температур. И перед каждым своим падением эти холодные капли словно врезались в каждый миллиметр тела. Вместе с водой в сток утекали и воспоминания вчерашнего вечера, да и всей прошлой недели в принципе. Хотя это скорей всего были лишь обломки воспоминаний, потому что даже вода состоит из частей. Неделя без сна, чтобы в каких-то конвульсиях написать что-то стоящее. Десятки разорванных листов рукописей пронеслись перед глазами. Несколько банок чернил уплыли в сознании в сточную канаву. А в памяти снова всплыла сломанная в порыве злости и отчаяния печатная машинка. Я вздохнул и опёрся руками о стенку ванной:

      «Что ж, я надеюсь, у вчерашнего меня не хватило сил сжечь всё к чертям, как Гоголь свой второй том».

      Теперь отражение в зеркале было больше похоже на мужчину лет тридцати, хотя мокрые длинные волосы и щетина всё ещё не особо смотрелись на этом бледном худощавом лице. Да и полотенце на бедрах слабо дополняло образ ожившего Христа. Так или иначе, нужно начать этот день хоть с чего-нибудь. Кружка чёрного кофе как раз подойдёт. «Крайне надеюсь, что там в шкафу остался тот самый кофе, от которого меня не вывернет наизнанку».

      Но… Как назло, всё, что находилось на кухне, было лишь зачерствевшим хлебом. Заветная банка исчезла в небытие, а вместо неё на столе стояла другая, один лишь вид которой комом вставал в горле, вызывая целую логическую связь ругательных слов. Этот мерзопакостный кофе мне задарил один сосед после своего возвращения из жарких стран. По идее, этот кофе должен был соответствовать вкусом своей цене, но каждый раз, когда я решался открыть эту банку, больше от безысходности,