Лучший мир. Валерий Коляда

в другое помещение, в котором находились мать и отец. Родители сидели за столом. Их белые, какие-то злые и от того чужие лица освещала, висящая в металическом абажуре мерцающая лампа. Вся эта атмосфера, вызвала у Хильды ощущения отчаяния и страха.

      – Вот и все, – тихо сказала мама. – никогда не думала, что наши дети пойдут по дороге к предкам раньше нас.

      – Мы опередим их и попадем туда раньше. Я распорядился и Кунц приготовит для нас сверхдозу. – ровным и холодным голосом сказал отец.

      – Йозеф, рада, что он предложил нам быть свидетелями и уйти вместе с ним. Теперь я еще больше понимаю, как мы ему дороги.

      – Мы нашли свои два пути, которые избавят нас всех от страданий. – глядя в глаза матери, сказал отец.

      „Есть два пути избавить вас от страдания: быстрая смерть и продолжительная любовь.“ Ф. Ницше.

      – Мы делали все что бы дать нашим детям достойный мир. То, что придет после, не стоит того, чтобы в нём жить. – ответила ему мама.

      После этих слов Хильда подумала, что сейчас самое время проснуться. Она начала представлять себя на поляне у озера. Она уже даже, как ей показалась, почувствовала тепло солнечных лучиков на ее лица. Но в тот же миг лицо обдало сквозняком, от оставленной во сне открытой в помещение убежища двери. В дверном проеме вновь появился доктор со знакомым уже подносом.

      “Было честью служить вам” – с этими словами доктор сделал инъекции родителям.

      Хильда ущипнула себя, как учила мама, и изо всех сил попыталась проснуться.

      Поляна. Озеро. Сестры оживленно спорят, о том – должны ли настоящие фрау и фройляйн ходит в шляпке. И почему мама гораздо чаще выходит в свет в шляпке, чем чем фройлен Ева.

      Хильда не сразу заметила одну странность. Все вроде было как прежде, до как заснуть, только вот она видела себя по-прежнему спящую на покрывале рядом с сестрами и братом.

      Она поняла, что это ей все еще снится. После очередной попытки проснуться она вновь оказалась в комнате, где еще недавно был доктор Кунц. Родители были все еще там. Они лежали рядом со столом. Лицо и китель отца были перепачканы какой-то белой пеной. Его открытые глаза не моргая смотрели в серый цементный потолок. Мать лежала рядом протянув к нему руку. Ее глаза были закрыты.

      Хильда хотела закричать. Но из открытого рта доносилась только тишина. Причем это было не просто беззвучие. Это было что-то такое тихое, от чего даже свет от мерцающей лампы начинал тускнеть.

      Хильда закрыла рот. И тотчас перед ее глазами вновь возникло озеро. С его рябью, с пронизывающим запахом хвойного леса и голосами сестер и брата.

      Все играли в салки, а она все еще спала, свернувшись калачиком на шерстяном одеяле. Ей так захотелось побежать со всеми своими сестрами от Хельмута. Но ее тело не слушалось. Хильду очень огорчало, что она не может бегать со всеми. Она даже начала злиться по этому пустяковому поводу, забыв об увиденном недавно кошмаре.

      И вновь она оказалась в убежище. В комнате, где уснула она и остальные дети. Только они не спали. Кто-то