Легенды Крыма. Народное творчество (Фольклор)

все ей, радовалась и она, услышав знакомый благовест монастырского колокола. Точно легче стало на душе и притихла на время болезнь.

      – Ну, вот и, слава Богу, – ликовал, потирая руки, отец Самсоний.

      – Отдохните, в церкви помолитесь, а завтра по грибы.

      А сам с ночи отправился в грибную балку у лысой горы и к утру, когда еще все спали, успел посадить в дубняке, за церковью, целую корзину запеканок.

      Только что кончил свои хлопоты, как ударил колокол. Перекрестился отец Самсоний и сел под развесистым дубом отдохнуть. От усталости старчески дрожали руки и ноги, и колыхалось, сжимаясь, одряхлевшее сердце. Но светло и радостно было на душе, потому что успел сделать все, как задумал.

      Но радость затуманилась, когда увидел, что с верхней скальной кельи спускается суровый схимник, старец Геласий. Побаивался отец Самсоний старца и избегал встречи с ним. Ворчал Геласий, всех корил, ласкового слова от него не слыхали, никто не видал, чтобы он когда-нибудь улыбнулся.

      – Мирской суетой занимаешься! – набросился он на Самсония.– Обман пакостный придумал. Посвящение свое забыл. Тьфу, прости меня Господи, – отплюнулся старец и побрел в церковь.

      Упало от этих слов сердце у отца Самсония, ушла куда-то светлая радость и не вернулась даже тогда,, когда очарованная старуха, срывая искусно насаженную запеканку, воскликнула:

      – Ну, значит, еще мне суждено пожить. А я уж и не чаяла дотянуть. Потом, глянув в сторону Самсония, добавила:

      – Да что с тобой, отец Самсоний?

      – Нездоровится что-то. Состарился, сударыня.– печально ответил Самсоний. Хотел подбодриться, улыбнуться, но…

      В это мгновение возвращался Геласий из церкви, остановился, погрозил пальцем, сказал скрипучим голосом:

      – Где копал, там тебя скоро и зароют.

      Испугался Самсоний не на шутку. Всегда пророческими были слова старца – сбывалось они:

      – Значит, скоро зароют…

      – Да что с тобой сталось, отец Самсоний, ты белым стал, как мел? – допытывалась помещица, уезжая из монастыря.

      К ночи отец Самсоний почувствовал себя так плохо, что вызвал игумена и поведал ему о своем тяжком нездоровье, о том, как корил и что предрек ему Геласий и как неспокойно стало у него после того на душе.

      – Ну, грех не велик, – успокаивал добрый игумен, – а за светлую радость людям, тебя сам Бог наградит.

      Пошел игумен к Геласию, просил успокоить больного Самсония, но не вышло ничего. Отмалчивался Геласий и только, когда уходил игумен, бросил недобрые слова:

      – На отпевание приду.

      И случилось все так, как предсказал Геласий.

      Недолго хворал отец Самсоний и почувствовал, что пришла смерть. Соборовали умирающего, простилась с ним братия, остался у постели один иеромонах и стал читать отходную.

      Вдруг видит – поднялся на локтях Самсоний, откинулся к стене, на которой висела вязка сухих грибов, и засветились грибы, точно венец вокруг