Седовая падь. Владимир Кремин

уж закралась Пантелею едкая, червоточная мысль, то будучи до жути пытливым, по природе характера своего, он и далее по поводу загадочного исчезновения товарища, смекать начал: «Выходило, что ежели часть груза атамана Войтовича теперь у Терентия, то о существовании таинственной подводы, знает только два человека; он и его скрывшийся в лесах земляк». Пантелей, разумеется, командиру Красной армии, где он к тому времени закрепился, ничего о существовании исчезнувшей подводы не сказал. Однако хорошенько приметил в памяти одну важную деталь. Ее то знает он один. И если ненароком Тереха заявится, а Пантелей был в этом уверен, то будет о чем с ним потолковать…

      Двумя неделями позже, отряд Красных получил приказ продвигаться далее на северо-восток, в направлении Ачинска, преследуя отступавшие части разрозненных Белых воинских формирований. Основной стратегической целью Красных тогда было одно; не давать противнику группироваться для возможного создания ударного кулака. Раздробить их по тайге, измотать, лишить надежной связи и какой-либо значимой поддержки.

      Пантелей давно ждал ночного гостя. И он явился. Светало уж, когда, прошмыгнув незаметной тенью, Терентий тихо постучал в окно; разбудил старого приятеля. Тогда Терентий слезно просил Пантелея по душам поговорить с Красным командиром: что бы тот, взял его в отряд. Сослуживцы все же, вместе жили, воевали. Ссылался на то, что был ранен и, боясь расстрела пленных, бежал в тайгу. Рана то так, пустяковая – царапина. Скитался неделю, но все же решил примкнуть к Красноармейцам. И ежели командир простит его, то он хотел бы вместе с конем пополнить состав расквартированного в селе отряда. И далее уж будет с Красными, потому как верит в их правое дело, а служить обещает достойно.

      Долго земляк не решался. Шутка ли; за бывшего Колчаковца заступаться. Сам боялся; командующий суровый, не ровен час, обоих в расход пустит, ежели что худое приметит. Да и побаивался Пантелей; не наследил ли Терентий в суматохе. Сам то он тоже еще, нет-нет, да ощущал на себе косые, недоверчивые взгляды новых сослуживцев. В бою еще вместе не были, да бы проверить всех вновь примкнувших; не перебежчики ли, а людская душа потемки; доверяй не доверяй, все одно сразу не разобрать.

      Пантелей, однако, дал понять Терентию, что окажет ему такую поддержку, поговорит с командиром. Земляк в ответ побожился не забыть его услуги и коли что, так отблагодарит сполна: «Жизнь военная она такая, сегодня у меня беда, а завтра глядишь тебе вдруг туго придется», – высказался Тереха. Только вот не о воинских лишениях, в эти минуты, думали два сослуживца, а об одном и том же свершившемся факте: «На войне, брат, держаться друг друга надо», – добавил тогда приятель. Остальное оставил при себе…

      Сдержал Пантелей слово и, уже через сутки, шагал довольный Терентий вместе с отрядом на восток, сердечно радуясь, что обошлось все, как нельзя лучше. И лишь один Пантелей, понимал тогда, что не только