Магическая академия. Достать василиска!. Ева Никольская

одетый в черно-золотую мантию, идеально подходившую к его желтым глазам.

      Оборотень! Такой же, как Каин!

      Или все же другой?

      – Простите, я без стука, – пробормотала, сглотнув. – Думала, что ректор… – И запнулась, неуверенно оглянувшись на оставшуюся в смежной комнате дриаду, которая, усевшись за секретарский стол, опустила голову на сложенные руки, явно намереваясь досмотреть прерванный сон.

      – С утра эту должность вроде как занимал я, – усмехнулся желтоглазый. – И с вечера я. И завтра, надеюсь, тоже буду я. Кстати, разрешите представиться: Ежи Вацлович Камински, ректор Академии Разрушения и Созидания. А вы?

      – Катарина Ирмин – ведьма, которая очень хочет у вас учиться, – призналась я и с тяжелым вздохом замолчала.

      – Но?.. – Густая бровь ректора выразительно изогнулась, пальцы сцепились в замок, в то время как весь он замер в ожидании.

      – Но есть проблема, – ответила, снова вздохнув. Ректор располагал к беседе куда больше, нежели его секретарша. И, решив рискнуть, я выложила ему историю своих злоключений, опустив кое-какие ненужные, на мой взгляд, подробности.

      – Хм… Все это, конечно, замечательно. И говорите вы, Катарина, складно, – потерев гладко выбритый подбородок, хмыкнул оборотень. – Но как подтвердить ваши слова?

      – Никак. – Понимая, что меня сейчас вежливо попросят пойти вон, я понуро опустила голову и уставилась в пол.

      – Есть один способ…

      Резко вскинулась и с надеждой уставилась на Камински:

      – Какой?

      – Я могу считать вашу память, а заодно и проверить рассказ на ложь. Но предупреждаю сразу, – серьезно проговорил он, – процедура неприятная, местами болезненная, к тому же откроет мне все ваши тайны. Согласитесь ли?

      Я на все была готова. На все-все-все, лишь бы меня оставили здесь жить и учиться. Поспешно кивнув, подошла к его креслу и, зажмурившись, уверенно сказала:

      – Приступайте.

      – Может, хотя бы присядете, смелая вы моя? – с мягкой иронией предложил ректор.

      И я, приоткрыв один глаз, обнаружила рядом с собой удобный стул с мягким сиденьем. Благодарно кивнув, опустилась на него и, сложив на коленях руки, снова зажмурилась. Висков коснулись прохладные пальцы, голова закружилась, и перед моим внутренним взором начали стремительно проплывать картины недавнего прошлого.

      Больно не было. Неприятно – да, особенно когда память воскресила историю с выпавшим из окна оборотнем, в которой я чувствовала себя виноватой. Но самый сильный дискомфорт испытывала, когда в череду недавних воспоминаний вклинивались наиболее яркие фрагменты из моего детства. Нападение собак, разборки родителей с ведьмой, спасшей меня от них, вечер накануне побега из дома… А еще ночное небо с далекой серебристой луной, навес над нашим крыльцом и странно большой и молодой отец, склонившийся над подозрительно крошечной мной.

      – Хм, хм… –