У горизонта событий. Том II. Наталья Макаревская

и навечно сковала зимняя стужа. Поэтично, не поспоришь. Сердце жертвы превратилось в пепел, а сердце палача – в ледышку.

      Увы! На что только не приходится идти ради выполнения своего гражданского долга, ради спокойствия и благоденствия государства… Обладать властью – значит, нести тяжелое бремя.

      Эриджио все-таки сделал кое-что для своего друга. Антаньо не был вычеркнут из списков лиорентийских граждан, его имущество не конфисковали, а позволили написать завещание, по которому все досталось Кенлару и Хеймиру – при условии, что Хеймир женится на Илиноре. Конечно же, от этого условия Или была в безусловном восторге! Или в условном?

      Хеймир понимал мотивы Эриджио и положение, в которое тот попал. К тому же в книге Понтифик и Великий инквизитор, то есть, сам Эриджио, был выставлен отнюдь не в положительном свете, а закоснелым и ограниченным ретроградом и властолюбцем. Эриджио имел право обидеться. Возможно, он даже счел, что Антаньо использовала его, подставил и предал.

      Эриджио не мог оставить книгу без внимания. Она бросала вызов его власти, подвергала сомнению его способность контролировать, что печатается в столице страны. Что скажут враги – и в Лиоренции, и за ее пределами? Он обязан был утвердить свой авторитет и не допустить неканонических толкований Писания. В том случае много всего перемешалось – личная обида, политическая необходимость, догматические вопросы, престиж главы Церкви.

      В общем, Хеймир понимал Понтифика и Великого инквизитора. Хорошо понимал. Но позволить себе его оправдать и простить не мог. А вот Герру с Кенларом – запросто. Они оба знатно отличились. С Кенларом это было не удивительно, что уж там. Но Герра!

      Итак, Эрмосо Галиччи донес на двоюродного брата в надежде получить его наследство. Однако он получил не наследство, а удар кинжалом в неприметном темном переулке – в Лоретто таких хватает. И его труп, хоть и обобрали, не удосужились даже выкинуть в канал.

      Об этом происшествии рассказали домашние слуги Антаньо, слышавшие перетолки на рынке.

      – Эрмосо покарал Пророк, – заявила во всеуслышание Герра. – Мы все знаем, что господин Антаньо и госпожа Гиата свято и чистосердечно верили в Пророка, почитали его и совершали богоугодные дела: жертвовали деньги на храмы, больницы и приюты. Даже если они в чем-то ошиблись, Пророк бы их простил и лишь мягко наставил на истинный путь.

      Убийцу Эрмосо не нашли. К ним домой – точнее, в особняк Галиччи – приходили дознаватели из Следственного отдела, а не офицеры Гражданской стражи. Герра сказала им то же, что и слугам. На первый взгляд, она ступала по тонкому льду. На второй – она всё просчитала. Не могли же они отречься от Антаньо и Гиаты! И кому придет в голову подозревать недавно родившую семнадцатилетнюю молодую женщину, белокурую красавицу с чистыми и честными голубыми глазами, с придыханием и восхищением цитировавшую Писание?

      Но они тогда крупно поругались. Двое на двое.

      Кенлара и Асгерду Хеймир тоже понимал. Они не желали быть беспомощными. И,