Прохоровка. Крах «Тигра». Владилен Елеонский

живы, никак не могли прийти в себя после артиллерийской и бомбовой подготовки немцев.

      Седов, стреляный воробей, первый опомнился и заметил «тигр», который, подставив борт, утюжил траншею в трёхстах метрах от капонира Шилова. Оставалось только навести пушку и выстрелить.

      Шилов припал к оптике пушки. «Тигр» вдруг резко остановился, как вкопанный.

      С его гусениц густым потоком хлынул сухой грунт. Шилов как будто услышал этот мерзкий шорох от сыплющегося грунта.

      Несмотря на то, что Михаил смотрел всего лишь в оптику, впечатление было настолько явственным, что с ним снова случился «шорох». Он упал плечом на стенку башни и зашипел, как будто отчаянно пытаясь исторгнуть из себя мучивший его недуг.

      Напрасно Седов кричал и умолял командира, тот не слышал. «Тигр» тем временем развернулся, снова став лбом по направлению к танку Шилова.

      Седов похолодел, но фашистский монстр вдруг замер на месте. Возле «тигра» началась какая-то возня, немецкие танкисты зачем-то вылезли из танка.

      Седов не знал о «шорохе» Шилова. Однако, как боец со стажем, как-никак механиком-водителем в Т-34 с августа сорок первого года, он мгновенно сообразил, что у Шилова, похоже, контузия.

      Бывалый Седов сочно выругался по своему, по-седовски, а в седовской нецензурной ругани главными персонажами были болт и гайка, и Шилов вдруг, как будто под воздействием магического заговора, пришёл в себя.

      Командир приказал механику-водителю совершить манёвр, о котором говорил комбат. Сметливый Седов ловко и незаметно вывел бронированную машину из капонира, под прикрытием гребня возвышенности спустился к оврагу, ходко прошёл по склону, хотя местами едва не увяз в глине, и вышел «тигру» точно в борт.

      Тем временем Шилов, выбравшись из башни, успел похоронить сапог заряжающего и незаметно подобраться к немецким танкистам. Оставалось перещёлкать их в упор из ТТ, но он вдруг увидел Варю.

      Стройный немецкий блондин в ладно подогнанной танкистской чёрной форме, светя в лучах бледного от гари солнца бронзовым набалдашником трости, правой рукой таскал Варю за волосы, а она стояла перед ним на коленях и молчала.

      Вид Вари был настолько неожиданным, что Шилов вместо того, чтобы стрелять, обнаружил себя, крикнул что-то несуразное блондину, а тот в отличие от Шилова, среагировал мгновенно и, сунув правую руку в карман брюк, выстрелил.

      Дальше Шилов помнил всё плохо. Голова мотнулась от скользнувшей по черепу пули. Он упал, где-то далеко, словно в другом измерении, услышал истошный крик Вари, потом грозно зарычала собака, загалдели по-своему немецкие танкисты, сзади недовольно фыркнул мотором милый Т-34, раздался выстрел родной пушки и метрах в пятидесяти грозно рванул фугас.

      Затем всё стихло, погрузилось в странную мертвящую тишину, и только тихий голос Вари, который показался ему таким близким, родным и волнующим, вдруг сказал удивительно проникновенным шёпотом в самое ухо:

      – Миша,