Открой. Лина Ди

на него другими глазами.

      В школе он был пуглив и замкнут, дети смеялись над ним, кидали в него бумажки, высмеивали его одежду, смеялись над его дикцией. Джек картавил и иногда заикался, проглатывая слова.

      Все обучение давалась ему с трудом. Он совсем не желал учиться, ему не было это интересно. Память была очень плохой. Учителя называли его рассеянным.

      Каждый день он думал о том, что после уроков его нервная мать будет срывать на нем злость, что ночью будет рыдать от боли в ногах, а утром все начнется снова.

      С детства Кипер, возненавидел всех балерин. Пуанты приводили его в ярость.

      Бывали дни, когда мать брала его собой в театр на репетиции, но даже тогда она была ледяной статуей, перемещающейся по площадке, – неприкосновенная снежная королева.

      Ему хотелось любви и внимания от единственного родного человека, но он слышал в ответ лишь тишину и шуршание платья. Она проклинала своего ребенка, повторяя даже вслух, как мантру, что он ошибка её жизни.

      Вскоре его мать заболела и внезапно умерла – то ли от злости, то ли от другой ужасной болезни. Она умерла внезапно, хотя в тот день ничего не предвещало его большой потери. Она не встала с постели и не позвала на помощь, она тихо умерла во сне. Он пытался разбудить ее, но не смог. Заплакав, он понял, что уже никто не получит от нее то, о чем он мечтал всю свою жизнь, и сердце его обратилось в камень.

      Джек остался один, совсем один со своей ненавистью и злобой на весь мир. Брошенный и никому ненужный человек. Уже не ребенок, еще не мужчина…

      Кипера не научили любить других людей, а сам он этого уже не хотел. Серьезные психологические проблемы Джека переросли в паранойи и неврозы.

      Одна из группировок в Джерси приняла его в клан, и он был доволен выбранным путем, переезжая с места на место, он искал успокоение, совершая различные ужасные вещи: разбои, грабежи, убийства… Но чувствовал, что этого было недостаточно. Вернувшись в Бостон, он решил совершить то, что копил внутри себя многие годы, десятилетия. Он больше не мог сдерживаться и решил дать своим эмоциям выход наружу.

      На рассвете он помолился какому-то своему Богу, осуществил странное ритуальное омовение в ванне и отправился в местный бар опрокинуть стаканчик виски для решительности.

      Ранним утром, в баре, наблюдалась пара небритых, с затуманенными глазами устраивавших всю ночь песнопения мужчин в рваных джинсах и несуразных головных уборах, и молодая парочка, державшаяся за руки и нежно испепеляющая друг друга взглядами.

      «Они затесались сюда совсем, случайно», – подумал Джек и тут же осёкся, не выдержал и глянул на них еще раз.

      Джек занял свободное место в темном, обшарпанном углу, где, казалось, даже пауки могли уснуть от скуки.

      На него никто не обращал внимания, и он спокойно вздохнул. Пыльный, ничем не примечательный бар оказался для него весьма кстати.

      «То, что нужно», – подумал Кипер, – почувствовать себя в неброском месте и набраться сил».

      Он надеялся, что люди не читают его мысли, что за ним никто не следит.