Маленький дорожный роман. Анна Данилова

и сказали, что в ее квартире совершено убийство. Как будто бы она была знакома с Троицкой.

      – Людмила Петровна Охромеева?

      И в тот же момент Журавлев, воспользовавшись тем, что Валерий направился к хозяйке, приблизился к Жене, схватил ее за руку и притянул к себе.

      Она обмерла. Что это было, счастье или ее просто отпустило, и она получила ответ на мучивший ее вопрос? Она чувствовала, как Павел сжимает ее руку, и совсем потерялась. Вот от того, что он сейчас скажет, зависела, кажется, вся ее жизнь. Или признается в том, что у него другая и им не следует видеться, или…

      – Соскучился страшно, – услышала она и нервно всхлипнула.

      Они находились на месте преступления, в квартире, где недавно убили женщину, но почему же она не осознает всю серьезность и важность происходящего? Почему ее занимает только Журавлев? И это притом, что где-то в этой же квартире, кажется на кухне, с подозреваемым Хованским беседует ее муж! Вся компания в сборе. А ведь еще недавно все они гостили у них, и Ребров, которому в доме была отведена комната, и Павел, и Борис одинаково радушно принимал гостей, считая их своими друзьями.

      – Паша, вот она – моя жертва, – вдруг сказала она, имея в виду свой возникший интерес к рыжеволосой хозяйке. Она говорила шепотом, отведя Журавлева к двери так, чтобы Людмила Петровна ее не услышала. – Вот чувствую, что она сплетница еще та. И она все знает об этой парочке. А что еще не знала, так ей расскажут соседи. И я просто обязана с ней поговорить, поближе познакомиться.

      – А ты соскучилась? – спросил он, обдавая горячим дыханием ее ухо.

      Сейчас самое время было спросить его, почему он сбрасывал ее звонки. Но нет, она не спросит. Выдержит. И ничего ему не ответит. Или ответит?

      – Давай уже выйдем отсюда… – сказала она, уводя его в прихожую.

      Дверь в кухню была приоткрыта, и Женя увидела беседующих за столом Бориса с Хованским.

      Алексей Дмитриевич Хованский – крупный, представительного вида мужчина с сохранившимися к тридцати пяти годам густыми темными волосами. Очень приятный, с правильными чертами лица и полными чувственными губами. На его лице читалось страдание. Но, судя по манере разговаривать и порывистым движениям тела в сторону своего адвоката, словно он хотел быть к нему поближе и рассказать ему что-то, чтобы никто, кроме него, не расслышал, Борису он доверял и был с ним искренним. Во всяком случае, у Жени складывалось именно такое впечатление.

      – Вот свиньи! – Женя достала из сумочки салфетку и с ее помощью подняла с пола примятый окурок. – Вот как так можно бросать окурки на пол, на драгоценный паркет! Мужчины…

      Она постучала в дверь кухни и, не дожидаясь ответа, вошла, быстро нашла мусорное ведро и выбросила окурок. Борис следил за ней удивленным взглядом.

      – Извините. – Женя перед тем, как выйти, бросила взгляд на Хованского.

      Тот, поскольку его прервали, возможно, на самом важном месте, сидел за столом с разочарованным