Твоё сердце хочет бежать ко мне. Оксана Триведи

котором я находилась сейчас, мои мысли снова вернулись в прошлое. Красный свет в тёмной ванной комнате. Тазик со специальным раствором, в который опускали снимки. Изображение проявлялось так медленно, что я постоянно дёргала отца за руку и спрашивала: «Скоро?». Тогда мне казалось, что на моих глазах рождалась магия. Ещё бы! Для десятилетней девочки белые карточки через несколько минут становились картинками с историей. Проявлять плёнку всегда было моим любимым занятием. Мне нравилось видеть, как моё лицо застывало с солнечной улыбкой на чёрно-белых кадрах. Папа часто снимал меня на старый фотоаппарат. Те минуты словно въелись под кожу. Иногда я хотела бы разорвать прошлое, как испорченные фотографии. Выбросить бы всё и забыть навсегда. Но потом меня охватывало чувство отчаяния от того, что те мгновения были самыми счастливыми во всём моём детстве. Мы с папой на одной волне. Фотография – наш главный секрет. Именно отец познакомил меня с фотоискусством, научил меня делать красивые снимки. Тогда мы весело проводили время. Я запоминала каждую деталь. А потом все эти чудесные дни растворились в воздухе. Прошло девять лет, а я по-прежнему ждала, когда мы с папой снова будем проявлять фотографии и украшать мир. Но он исчез, как со временем выцветает когда-то самый удачный снимок. Яркие краски начинают бледнеть, а затем остаётся лишь едва уловимое очертание прежде знакомой фигуры. Мама настаивала на том, чтобы избавиться от старых фотоаппаратов. Только я не позволила. Не знаю, почему я их оставила. Вернее, понимала в глубине души, но боялась признаться в этом. Я скучала по тому времени.

      Я опустила фотоаппарат и посмотрела вперёд. Перед моим взором открывался лес и водопады. Я громко вздохнула. Природа всегда манила меня своим очарованием. Благодаря отцу у меня даже появилась традиция фотографироваться возле деревьев. Особенно я любила тополя, ветви которых тянулись вверх, будто человеческие руки к небу. Меня всегда восхищало это. Когда я фотографировала, то словно общалась с папой. Порой мой взгляд блуждал вокруг, пытаясь зацепиться за что-то интересное, и я часто слышала голос отца. Чувство, что он где-то рядом, только почему-то прячется от меня. «Карина, смотри, здесь свет идеально подходит для портрета». «Кариш, тень на этих листьях помогает разглядеть их настоящий цвет». Я до сих пор помнила голос отца в деталях. Когда он разговаривал со мной и сестрой, его голос звучал как чистый бархат. Когда неожиданно в общении с мамой начинались стычки, то тембр отца напоминал вельветовую ткань в затяжках, словно на ней повалялся ёжик. А иногда отец разговаривал с нами так, что его интонация была похожа на пластинку, которую поцарапала иголка, неудачно съехавшая с нужной дорожки в старом патефоне. Я помнила всё против своей воли. Воспоминания часто ловили меня в одиночестве, когда я не могла закрыть им рот, чтобы не разрешить погрузить меня в прошлое. Я не хотела туда возвращаться. Впрочем, как и забывать тоже. Я просто мечтала, чтобы то время осталось в памяти, но не причиняло боли. За это я и любила фотографию. Когда фотографируешь, то останавливаешь время. И когда возвращаешься, то в кадре лишь хорошее. Такие воспоминания мне по душе.

      – Доброе