Зимняя бегония. Том 2.

Чжоуцзы хотел было что-то сказать, глаза его наполнились слезами, но Шан Сижуй прервал его:

      – Эй! Не разговоривай! Еще немного – и ты разревешься, а как идти на сцену с размазанным гримом?

      Тут послышался скрипучий грубый рев:

      – Сяо Чжоуцзы! Сяо Чжоуцзы! Ах ты мелкий сукин сын! Эй ты! Мигом катись на сцену!

      От этого рева Сяо Чжоуцзы тут же пришел в смятение и крепко ухватил Шан Сижуя за руку, в ответ тот обхватил его за плечи и с силой встряхнул:

      – Запомни: в зале одни пустоголовые! Даже не смотри на них. А захочешь посмотреть, взгляни на меня, я буду сидеть справа!

      Снова послышались ругательства. Сяо Чжоуцзы закивал и сломя голову поспешил на сцену, а Шан Сижуй окликнул его:

      – Метелка! [31] Метелку забыл! – Сяо Чжоуцзы в два шага ринулся назад и взял из рук Шан Сижуя метелку, но тот не сразу ее отпустил, а пристально глядел на мальчишку с легкой улыбкой. Какое-то время они смотрели друг на друга, обмениваясь чем-то сокровенным, словно Шан Сижуй передавал Сяо Чжоуцзы тайные знания, для других непостижимые. Под взглядом Шан Сижуя Сяо Чжоуцзы странным образом успокоился, руки его перестали дрожать, а глаза мало-помалу заблестели:

      – Шан-лаобань, вы смотрите на меня.

      Шан Сижуй выпустил из рук метелку и ответил с улыбкой:

      – Ай, буду смотреть.

      Сяо Чжоуцзы пошел на сцену, а Шан Сижуй обернулся, Чэн Фэнтай стоял в дверном проеме, скрестив руки на груди и гаденько ухмыляясь:

      – Хм-хм… Шан-лаобань, а этот благородный юноша и в самом деле исключительной красоты!

      Шан Сижуй ухватил его за руку и потащил за собой:

      – Ну что ты опять говоришь! Идем скорее смотреть!

      Благородный юноша Чжоу исполнял отрывок «Спуститься с гор» [32] из «Тоски по мирской суете» [33]. В этой сцене юная монахиня выпархивает из монастырской клетки и, спустившись с гор, врывается в совершенно новую жизнь. Она пересекает горы и переходит реки вброд, и от актера в этом отрывке требовалось и петь, и танцевать, а еще отточить жестикуляцию. Чэн Фэнтай раз пять видел, как Шан Сижуй играл этот отрывок, и по меньшей мере восемь слышал, как тот критикует других актеров в этой роли. Он не знал, то ли требования Шан Сижуя были столь высоки, что он придирался к каждому пустяку, или же опера куньцюй и в самом деле находилась в упадке, но, казалось, никто не мог удовлетворить вкусу Шан Сижуя, кроме него самого.

      Зрители дневного представления состояли из полуслепых и полуглухих нищих стариков, нескольких пьяниц да носильщиков. Они кое-как рассыпались по всему залу, попивая чай да лузгая семечки, была заполнена лишь треть мест, каждый сидел развалившись, безразличный к тому, что происходит на сцене. Чэн Фэнтай и Шан Сижуй, блещущие красками и благородством, сидели в ложе второго яруса, мгновенно обращая на себя внимание, однако сидевшие внизу их не видели. Сяо Чжоуцзы легким шагом вышел на сцену, походкой он напоминал летящего дракона, его простое монашеское одеяние взметнулось, привнося в зал освежающий

31

Метелка (кит. 拂尘) – имеется в виду метелка, преимущественно из конского волоса и с деревянной ручкой, которую носили с собой даосы. Она символизировала очищение мыслей как самого хозяина, так и окружающих его людей, а также служила защитным амулетом.

32

Спуститься с гор (кит. 下山) – также используется в значении «вернуться к общественной жизни».

33

Тоска по мирской суете (кит. 思凡) – отрывок из произведения «Пучины греха». В нем повествуется о юной монахине, которую родители отправили в женский монастырь на излечение.