Зимняя бегония. Том 2.

но и, взмахнув правой рукой, отвесил Шан Сижую самый что ни на есть почтительный поклон:

      – Приветствую Шан-лаобаня! Желаю Шан-лаобаню долгих лет жизни и драгоценного благополучия!

      Глядя на него, Шан Сижуй радостно рассмеялся, беспрестанно кивая.

      Чэн Фэнтай спросил:

      – Ну как, похоже или нет? Это я вчера у Фань Ляня выучился.

      Шан Сижуй пробормотал что-то невнятное, продолжая улыбаться.

      Чэн Фэнтай похлопал его по затылку:

      – Шан-лаобань, что вы там бормочете? Проглотите сперва, что у вас во рту, а потом уж говорите.

      Шан Сижуй взял заварочный чайник и вышел во дворик прополоскать рот, а Чэн Фэнтай приметил на столе деревянную шкатулку с жемчужным порошком, что дал певцу вчера князь Ци, и не удержался от смеха:

      – И ты это ешь? И в самом деле ты гонишься за красотой.

      Шан Сижуй с бульканьем сплюнул на землю и сказал:

      – Это рецепт, который Цзюлан привез из императорского дворца. Каждый день нужно держать немного пудры под языком, очень полезно для кожи и мускулов. Если следовать ему, то в сорок лет совсем не видно будет возраста.

      Чэн Фэнтай проговорил:

      – Ну раз рецепт из императорского дворца! Они-то знают в этом толк. Что ты только что говорил?

      – Говорил, что привычка отдавать поклоны очень хороша, второму господину следует ее перенять!

      – Ладно! Отныне я каждое утро буду приходить сюда, чтобы поклониться Шан-лаобаню и справиться о его здоровье.

      Шан Сижуй вскинул запястье и взглянул на часы:

      – Это называется утром? Уже половина двенадцатого! После девяти часов никакое уже не утро.

      Такой уж он был человек – относился ко всему слишком серьезно, особенно что касалось пунктуальности. Его швейцарские часы с кожаным ремешком были исключительно точными, он с ними и спать ложился, и каждый день сверял по ним время, когда актеры труппы – и стар и млад – приходили на репетиции. Частенько он смотрел на часы и бранился:

      – Ты посмотри! Уже сколько времени, а ты опаздываешь! Даже десять минут – уже опоздание! Ты не годишься для театра!

      Ох как хотели актеры труппы «Шуйюнь» разбить вдребезги его часы!

      Чэн Фэнтай, впрочем, не был одним из его актеров, а потому с полнейшим безразличием к словам Шан Сижуя уселся в деревянное кресло с резной спинкой и подлокотниками[2] и принялся листать книгу, взятую со стола:

      – Время, когда второй господин встает, и считается утром, если еще светло.

      Шан Сижуй недовольно фыркнул, но спорить с ним не стал. Сяо Лай положила в миску горячий рис и поставила ее перед Шан Сижуем, себе же накидала палочками немного овощей в пиалу и ушла есть на кухню, совершенно не обращая внимания на Чэн Фэнтая. Однако холодный прием Сяо Лай никогда не задевал Чэн Фэнтая, он и сам, словно не замечая ее, с нахальным видом высунул голову:

      – Шан-лаобань, пожалуйте мне кусочек мяса.

      Шан Сижуй стремительно запихнул мясо себе в рот, а затем, так же стремительно, палочками подал кусочек Чэн Фэнтаю, чтобы тот не жаловался. Чэн Фэнтай, глядя в книгу и жуя мясо, сказал:

      – А Сяо Лай неплохо готовит. Дай-ка еще один.

      Так как второй пары палочек у них не было, ели они по очереди – кусок Шан Сижую, кусок Чэн Фэнтаю, – и даже простая домашняя пища казалась им вкусной. Они съели половину, когда Чэн Фэнтай дочитал пьесу и в изумлении воскликнул:

      – Что за занятная история, две девушки стали подругами!

      Шан Сижуй ответил:

      – «Любимая подруга»[3]. Пьеса старая, – с этими словами он взял кусочек картофеля и дал его Чэн Фэнтаю.

      Чэн Фэнтай удивленно спросил:

      – Так Шан-лаобань знает это либретто?

      – Знаю немного. Не целиком.

      Чэн Фэнтай вновь пролистнул книгу и сказал:

      – Ли Ливэна я знаю, но никогда не слышал, чтобы он писал эту пьесу, история довольно необычная. Ты исполнял ее?

      Когда-то в молодости Чэн Фэнтай возил товары по всему Китаю, повидал немало удивительного и думал, что ничего уже его не поразит. Но сегодня, прочитав пьесу из библиотеки Шан Сижуя, он понял, что не так-то много знает об этом мире. То, что героини старинной пьесы, написанной несколько сотен лет назад, девицы из внутренних покоев, оказались способны на невиданную храбрость, полностью перевернуло представление Чэн Фэнтая о женщинах прошлого.

      Шан Сижуй сказал со смехом:

      – Ты еще многих пьес не знаешь! Эту мы с Нин Цзюланом как-то ставили между собой, но публике отчего-то так и не представили.

      Чэн Фэнтай ответил:

      – Интересно, очень интересно. Когда-нибудь стоит ее поставить, а ты сыграешь Цуй Цзяньюнь.

      Шан Сижуй со вздохом покачал головой:

      – Я-то сыграю Цуй Цзяньюнь, но никто не сыграет Цао Юйхуа!

      – У тебя столько актеров, неужели

2

Подобные кресла были распространены при династии Цин.

3

«Любимая подруга» (кит. 怜香伴) – одна из самых известных пьес прославленного драматурга конца династии Мин – начала династии Цин Ли Юя (второе его имя – Ли Ливэн). Написана в 1651 году и повествует о чувствах двух девушек, Цуй Цзяньюнь и Цао Юйхуа. Познакомившись благодаря поэзии, героини обменялись клятвами перед статуей Будды и в конце пьесы, пройдя сквозь череду препятствий, смогли воссоединиться и стали двумя женами одного мужа.