Мы из стройбата. Юлиан Калвер

луну, пронзительно пропищав сигналом вызова, молодым женским голосом перебила в клочья изжевавшего фильтр сигареты помощника машиниста рация.

      – Это не Жанка, – пожилой машинист перевёл взгляд с горящих в лунном свете, как две раскалённые добела струны, рельс на взволнованного рассказом помощника, – или мне кажется? Ответь ей.

      Помощник наклонился и взял трубку рации:

      – Пятьсот девяносто, Зуев, слушаю.

      – Механик, диспетчер спрашивает: без толкача проскочим?

      – Проскочим? – помощник посмотрел на машиниста. Тот покачал головой:

      – Скажи, что нет.

      – Нет, – выдохнул в трубку помощник, – тяжело. Фёдорович, включайте коды.

      – Рано, включу за переездом. Точно не Жанка, – машинист улыбнулся, – вечно я их путаю. Это баба Тамара, ей уже на пенсию скоро, а голос как у девушки. И сама ещё ничего.

      – Диспетчер думал, что вы без толкача проскочите, – потрещав песком атмосферных разрядов, голосом девушки сказала рация.

      – А ну дай мне, – машинист взял трубку. – Тамара!

      – Да, Фёдорович, я слушаю!

      – Если б твой диспетчер действительно думал, то толкач уже на станции стоял бы и ждал. У меня пятьсот тонн лишних.

      – Ну и что? У Хащенко семьсот лишних было, но он поехал. Я ему номер толкача сказала, он в маршрут записал и поехал. И Добрецов поехал, и Перегняк…

      – Во попривыкали, – качнул головой машинист и нажал тангенту. – Тамара, норма – две восемьсот, а у меня три триста тонн с гаком. Мне три года до пенсии осталось, и жечь тяговые двигатели из-за дурака-диспетчера я не буду. Так ему и скажи.

      – Чего жечь, не погорят, все ездят, – трещала рация, – у Хащенко же не сгорели.

      – И что он заработал, этот Хащенко? Ничего! А если б погорели, какой бы у него геморрой был? То-то! Скажи, что нужен толкач.

      – Механик, на третий путь с остановкой, – после недолгой паузы сказала недовольная рация, – и ждём толкача. Если не проскочим сейчас, то ждём долго. Сперва пропускаем чётный, потом дизель, потом ещё один чётный, а потом приму толкач. Фёдорович, диспетчер не доволен.

      – А кто там сегодня?

      – Мухина.

      – Понятно. Скажи, пусть в журнале приказ запишет, а мне номер скажешь. Как запишет, так и поедем.

      – Какой приказ?

      – На следование без толкача.

      – Фёдорович, ты что, смеёшься?

      – Нет. Просто плакать потом не хочу.

      Рация запищала сигналом вызова, и далёкое сопрано сквозь треск помех пропело:

      – Механик толкача по пятому пути, я – Семёновка, ответьте!

      Тишина.

      – Механик толкача, я Семёновка, ответьте!

      – Слушаю, – после довольно продолжительной паузы сонным баритоном отозвался «толкач».

      – Что, спите?

      – У вас поспишь с такими стрелочницами.

      – О, это Обморок Олег сегодня на толкаче, – прислушавшись, сказал машинист, – со мной помощником ездил. Бабник, каких свет не видел. Небось опять вагонниц щупал. Есть там одна такая, что у-ух! Разведёнка…

      – Он сказал, стрелочниц.

      – Ему всё равно.

      – Механик, подкинете зерновозы под элеватор – и резервом на Гаёвку. На элеватор маршрут готов, – без выражения пело сопрано Семёновки.

      – А составитель? – сонно баритонил в ответ Обморок.

      – Составитель на хвосте. И ещё подвинете им цистерну с мазутом, хорошо?

      – И всё?

      – Не поняла!

      – И всё, спрашиваю?

      – Ну, там ещё думпкары по тупичку заберёте и пару «больных» на депо поставите, составитель знает.

      – Как обычно. А нахрена они мне нужны, думпкары ваши? У вас свой маневровый есть, а я – толкач!

      – Диспетчер сказал. А какие ко мне вопросы? И тюремную бочку из-под воды откинете на шестую, понятно? А потом по седьмой заберёте порожняк на Гаёвку, там вас ждёт поезд. Поняли?

      – Говорила, резервом.

      – Туда семь порожних.

      – Восьминогих?

      – Нет, платформ.

      – Понятно.

      – Верно, выполняйте.

      – Верно, выполняю. Пусть Верка придёт, справку напишет.

      – Придёт Иван Георгиевич. Верка говорит, что видеть вас не хочет. Плохо себя ведёте.

      – Зараза.

      – Что? Не поняла. Повторите!

      – Верно, выполняю, говорю. Составителя вижу. Где стрелочница, кто сигнал давать будет?

      – Сейчас я покричу по громкой…

      Рация умолкла.

      – Ваш помощник из отпуска выходит, и меня на следующий месяц на этот толкач садят, – сказал помощник, – коды!

      Машинист щёлкнул тумблером.

      – Включил. К Обмороку?

      – Не знаю, наверное. Предупредительный