Зелье забвения. Татьяна Нильсен

вопрос – просто боялась узнать о нём то, чего просто не хотела знать. Например что он женат, что у него счастливая, большая, греческая семья. Она предпочитала верить в то, что он до сих пор верен ей, любит только её и что они когда-нибудь будут вместе. Её размышления перебил Пашкин голос:

      – Может ты и права. Он же был в курсе о моём существовании и никогда не пытался увидеть.

      – Я конечно же посылала твои фотографии, писала каким ты растёшь, и этого для него, наверное, было достаточно. Греческие мужчины любвеобильны и ветрены – это моё убеждение. Надеюсь, что ты не будешь таким, и скоро у меня будут внуки.

      Лидия встала из-за стола, чмокнула сына в макушку и отправилась на кухню мыть посуду. Воспоминания всколыхнули былые чувства – любовь, обиду, ревность. Она вспомнила как болел маленький Пашка, как тяжело было жить, когда началась Перестройка, как хоронила маму. И рядом никогда не было надёжного, мужского плеча. А уж сейчас, когда сын опора для неё, она не собиралась терять свою свободу и связываться узами брака, хотя претендентов хватало.

      Пашка принёс из комнаты грязные тарелки, бокалы и открыл ещё одну бутылку розового вина.

      – Мам, давай ещё выпьем, а посуду я сам позже помою.

      Лида вытерла о фартук руки, они опять сели напротив друг друга, уже на кухне. Пашка разлил вино и торжественно произнёс:

      – Теперь выпьем за нас с тобой! – чокнувшись, опрокинул в себя полный бокал, перевёл дух и продолжил. – А может он помер?

      – Кто? – Лидия легко захмелела и не сразу сообразила, что сын вернулся к прежней теме. – А, Дракопоулос? Не могу знать, хотя профессию он имел опасную.

      – Да не опаснее чем у шахтёра или космонавта. Живёт наверное на вилле возле моря толстый, старый хорёк и в ус не дует. – презрительно произнёс Пашка.

      – Не говори про отца плохо! – и прыснула от смеха. – А про старого хорька ты наверное угадал! Ему сейчас где-то семьдесят. Вот то, что ты любишь в машинах ковыряться, так это точно его гены. Так выпьем за твоего папашу, я ему невероятно благодарна за то, что у меня есть ты!

      В этот вечер Пашка не пошёл в свою холостяцкую квартиру, а от выпитого вина и избытка новой информации только смог дотащиться до дивана в своей комнате, и уснул крепким сном. Мать убрала остатки еды в холодильник, заварила крепкий чай и уставилась в окно, а там бурлила жизнь, сверкала неоновая реклама, бежали машины по дорогам, оставляя разноцветные следы. В город пришла весна, снег уже сошёл, но ещё было слякотно и дождливо. «Скоро лето, – подумала Лидия Николаевна, – не махнуть ли мне в Грецию на пару недель? Подкоплю денег, у Пашки немного займу и махну.»

      Глава 3. Сибирь

      Она проснулась от головной боли, от отвратительной сухости во рту. Язык словно присох к нёбу и превратился в жёсткую, наждачную бумагу. Она попыталась разлепить ресницы, но каждое движение гулким эхом отдавалось в затылке и висках. Но жажда заставила скинуть ноги с кровати. Она пыталась нащупать тапки, но