Аквариум интроверта. Борис Александрович Мединский

школы и, убедившись, что никаких строителей нет, набрал килограмма полтора из кучи строительного материала, чтобы потом, дома, кипятить его в суповой кастрюле на плите. Что-то мне подсказывало, что стоит делать это в то время, пока мамы с папой нет дома, а кастрюлю потом тщательно вымыть… Родители не принимали никакого участия в моей аквариумистике, но были не против спонсирования моего нового увлечения. Деньги были нужны не только на приобретение аквариума, рыб и инвентаря, рыб надо было кормить сухим или живым кормом. От сухого корма я скоро отказался из-за петушка.

      Я покупал рыб без всякой системы. Мне не приходило в голову мысль о том, что обитателям моего аквариума должно быть комфортно жить у меня, поэтому заводить две рыбы одного вида мне казалось непозволительной роскошью – всё равно, что филателисту иметь на одной странице альбома две одинаковых марки. Библейское "каждой твари по паре" было не про меня – я владел своим водным мирком для собственного удовольствия, а не для счастья или размножения его обитателей.

      Определённые принципы выбора рыбок всё же были. Они должны быть: а) маленькие, чтобы помещались б) неприхотливые, чтобы выживали и в) недорогие, чтобы было не очень жалко, если сдохнут. Ну и они должны быть интересны мне, быть достаточно красивыми или странными. Так я приобрёл маленькую золотую рыбку самой обычной породы (я понимал, что телескоп или вуалехвост вряд ли долго протянут у меня, тем более, что они были дорогими), синего петушка, меченосца и мешкожаберного сомика. Меченосец скоро по неизвестным причинам погиб, остальные выжили и прожили несколько лет, несмотря на то, что всем им нужны разные условия и температурные режимы. Тогда меня эти вещи совершенно не волновали, как не имели особого смысла вопросы дизайна аквариумного дна. Я просто воткнул два пучка водяных растений в грунт, чтобы прикрыть белёсый корпус фильтра, который присоской крепился к задней стенке аквариума и выпускал пузыри воздуха от компрессора. Ещё одно водяное растение, которое я называл "елочка", свободно плавало в воде.

      О мешкожаберном сомике можно сказать и много, и мало. Сначала он тотально покорил меня своей причудливой и грациозной уродливостью. Тварь размером с мой палец имела голое, без чешуи длинное тело, плоскую голову с почти незаметными глазками, вокруг рта торчали восемь длинных тонких усов. Рыбка плавала по змеиному, постоянно извиваясь, потому что если она прекращала движение, то, не в пример другим рыбам, начинала тонуть. Время от времени сом стремительно бросался к поверхности и заглатывал пузырь воздуха, после чего удовлетворённо погружался на глубину… Иногда этот бросок за воздухом был таким сильным, что сом выпрыгивал, как через забор, за стенку аквариума и я находил его, засохшего и внешне совершенно мёртвого, на полу рядом с тумбочкой. В первый раз обнаружив его в таком виде я был очень расстроен, но что-то подтолкнуло меня бросить его обратно в воду, в которой он быстро отмок и ожил. Такое случалось неоднократно и это никак не отражалась на его здоровье. Но в целом он был самым неинтересным