Дневники черного копателя. Часть II. Мои 6 сезонов. Эпизоды 2006—2007. Павел Горбачев

на другое место. У меня было предостаточно времени и сил, чтобы ходить по площадям, залезать в землянки, проверять брустверы и полянки перед входом в блиндажи. Хлам был, а вот интересных находок так и не попадалось. Пока я ходил причудливыми зигзагами по лесу, погода испортилась, и стал накрапывать мелкий дождь. Тогда я выбрал место повыше, чтобы там росли елки с раскидистой кроной, достал из рюкзака тент и растянул его между деревьями. Это позволило мне немного отдохнуть и переждать дождь в сухом месте. К счастью, дождь шел недолго, и я, немного подождав, чтобы тент просох на ветру, сложил его обратно в рюкзак и пошел дальше изучать лес. Судя по карте, лес на берегу Прони был относительно небольшой, со стороны города Чаусы его поджимало поле. Незаметно для себя я прошел этот лес насквозь и оказался на опушке у поля. Аккуратно выйдя из леса, я стал присматриваться вдаль и увидел вдали крыши домов в городе, услышал индустриальные звуки с предприятий и шум моторов с шоссе. Нет, современность мне неинтересна, мне нужна война. Рассуждая так, я вернулся в лес и пошел в сторону реки так, чтобы пройти туда уже новым маршрутом.

      Конечно же, я был предельно осторожен в лесу и напрягал свой слух так, чтобы в случае сближения с людьми я бы первый обнаружил их. Народ в Беларуси простой и относится к органам власти с доверием и пониманием, поэтому милиция часто получает сигналы от граждан, если кто-то вдруг ведет себя неподобающим образом. Я прекрасно понимал, что приехав сюда из России с металлоискателем и отправившись на места боев по 1944 году, я себя веду совершенно неподобающе. С точки зрения белорусских законов, в Беларуси имеет право копать по войне только 52-й отдельный специализированный поисковый батальон вооруженных сил. Если меня тут кто-нибудь увидит за работой и позвонит «куда следует», то разбирательств не избежать. Самый минимум, на который можно тогда будет рассчитывать, – это потеря металлоискателя. В худшем же случае могут возбудить административное или уголовное дело.

      Именно поэтому я старался шифроваться как можно сильнее и выбирать самые глухие места для хождений с прибором.

      У такой строгости с раскопками есть и другая сторона – низкая конкуренция или же ее полное отсутствие. Рискуя нарваться на неприятности, я в то же время вступал как бы на территорию заповедника, где не ходят толпы копателей с металлоискателями и не ездят лихие люди на джипах и квадроциклах. Низкая конкуренция, как известно, повышает шансы для первопроходцев и позволяет организовать монополию. Судя по отсутствию раскопов в лесу, я в этом месте немецкой обороны на Проне был как раз в роли монополиста. Этим можно и нужно было пользоваться.

      Еще одна опасность, которая тут подстерегала меня, это та самая чернобыльская радиация. Согласно открытым данным, примерно 70% радиоактивных осадков после аварии на ЧАЭС выпало в Беларуси. Уровень загрязнения ее территории даже выше Украины, до 20%