Надежда после жизни. Рина Кумихо

ней?

      Неужели… это моя бабушка?

      На глаза наворачиваются слезы. Она может быть той, кто растил и видел мою мать, кто может обнять меня и приласкать, когда мне будет одиноко или мой разум захватит бессонница. Я беззвучно открываю рот и тут же по моим щекам бегут непрошеные слезы.

      Надо выйти к ней? Признаться ей кто я?

      Если я останусь здесь и не решусь, то вся моя вылазка и опасное путешествие напрасны. Надо решиться.

      Я выхожу из своего убежища. Пока женщина меня не замечает, но она напрягается и начинает вглядываться в темноту. Через секунду она замечает меня и ее глаза округляются. Она протягивает ко мне руки и спускается по лестнице вниз на дорожку.

      – Ты… – произносит она. Я таю дыхание в ожидании ее продолжения слов. Но она молчит. И вновь становится отрешенной. – Простите, вы что-то хотели? Вы заблудились? К кому вы приехали?

      – Я…

      – Просто, видно, что вы не из этих мест. Вы из центра или из торгового района? Вы же знаете, что нельзя находится в это время на улице, – качает головой она; ее глаза глядят на меня, по-отечески, осуждающе. – Так к кому вы?

      – Простите, – лепечу я. – я ищу тех, кто жил здесь, – указываю я на ее дом. Женщина глядит на меня и не понимает. – Моя мама… она жила здесь.

      Проходит минута прежде, чем оттаивает и спрашивает меня женщина:

      – А как звать вашу мать? – в ее голосе слышится надежда на чудо.

      – Звали, – поправляю я ее. Она дергается, словно через нее проходит ток. – Вивиан. Ее звали Вивиан. Я ее дочь – Надежда.

      Я замираю. Ожидание.

      Женщина утирает слезы, она не верит своим глазам. Теперь она подходит ко мне вплотную и касается моего лица, вглядываясь.

      – Ты… ты так похожа на нее! – улыбается она сквозь слезы. Я тоже плачу; не могу сдержаться. – Идем! – спохватывается вдруг моя бабушка (я уже уверена в этом) и тащит меня в дом. Ее рука цепко держит меня за запястье. Она сильная, несмотря на возраст и те печали, что свалились на ее плечи. – Тебе нельзя здесь быть. Кто-то может увидеть! – мы синхронно оглядываемся по сторонам и входим в дом.

      Я внутри дома моей мамы. Улыбка шире и шире. Я закрываю глаза и с чувством вдыхаю воздух, который царит здесь, стараясь запомнить его навсегда. Он пахнет выпечкой, лавандой и немного затхлостью.

      – Что с тобой? – испуганно спрашивает меня бабушка. Она дергает меня за руку. – Тебе плохо?!

      – Нет, все хорошо. Я просто… хочу запомнить все это.

      – Ты знаешь кто я? – берет мои руки в свои она.

      – Да. Вы – моя бабушка.

      Она кивает мне.

      – Я так рада видеть тебя, моя девочка! – обнимает она меня. Я обнимаю ее в ответ. Вначале робко, но потом смелее. – Так рада! Я так скучала по моей Виви… так скучала. А тебя я и видела всего лишь пару минут после твоего рождения. И все. Малышка, ты такая взрослая. Дай мне посмотреть на тебя во всей красе! – просит она меня и отходит на пару шагов. Я теряюсь. – Красавица! – делает свой вывод она. Я выдыхаю, словно это самое важное, что я должна