Полночь шаха. Ильхам Рагимов

недотепа, вот и все дела. Сдается мне, этот хиляк в мундире не дотянет до своего срока. Не по Сеньке шапка Мономаха, – со вздохом произнес Садчиков, не определив только точное время своего дипломатического пророчества.

      Попав к себе в кабинет, Рустам снял с себя нарядный фрак и галстук-бабочку, сел в кресло и заснул минут на пятнадцать. Только так он мог приглушить приступы сильной головной боли, доставшейся ему лет десять назад… Толпа фанатичных иранцев разбила ему булыжником голову на одной из улиц Тегерана. То злополучное событие «увековечено» на его лице легким шрамом.

      Глава 4

Тегеран. Март 1951

      Молодой плотник Кахлил Тахмасиби находился в главном молитвенном зале тегеранской мечети.

      Устланный коврами пол, сводчатые арки, расписанные айатами Корана стены мечети, свисающая из-под огромного купола яркая люстра – все гармонично материализовывалось в теорию о краткосрочности человеческого пребывания на земле. Кахлил стоял посреди этой гармонии, философски поглаживал свою густую бороду, и думы его были о вечности, что уносит душу ввысь – по той самой золотой нити, соединяющей люстру с куполом… Никаких излишеств в аскетическом убранстве мечети. Оно и понятно: ничто не должно отвлекать молящегося в стенах Дома Аллаха.

      Совершив свой полуденный намаз, Кахлил оглядел стоящих рядом людей, читающих Коран. Царило идиллическое безмолвие, нарушаемое легким шепотом молящихся и чтецов. Делая легкие маячные движения – для лучшего запоминания, чтецы были погружены в священный текст. Во время таких погружений они могли запоминать по нескольку сур, состоящих из множества айатов.

      Кахлил задержался в мечети не только для заучивания молитв и чтений священных стихов. Он ждал человека, который должен был несколькими незначительными фразами дать отсчет началу главной миссии его жизни. Лавры «мученика» Насера Фахрарая не давали покоя многим из тех, кто хотя бы в мыслях не пытался избавить землю Персии от жадных и подлых кяфиров. Более достойного места в истории своей страны они не находили. Не каждому дано быть сыном солдата-конвоира и стать шахом великой Персии, кто-то должен расчищать дорогу, а кто-то – ходить по ней, утверждая новый порядок справедливости и братства. Главное, чтобы хозяин не был чужаком…

      Кахлил прошел к сводчатой арке в малолюдной части зала и стал ждать. Через пару минут, бесшумно ступая на ковер и слегка сгибая спину, в зал вошел человек в восточном халате и чалме, приблизительно такого же возраста, что и Тахмасиби. Раздавая почтительные поклоны по сторонам, он тоже направился к арке.

      Молящиеся в мечети зачастую были знакомы и, завершив молитву, приветствовали вновь вошедших такими же вежливыми поклонами головы. Знакомства различались по степени взаимоотношений. Чаще знакомство было поверхностным – люди знали друг друга в лицо и не более, реже – по имени, еще реже – по роду занятий, а в отдельных случаях – по помыслам, как правило, тщательно скрываемым.

      В каждую пятницу, когда в полдень мусульмане