Герой моего романа. Максим Гордеев

инструмента потрясало! Тут было всё – начиная от привычного перьевого скальпеля, заканчивая причудливыми, лихо изогнутыми скребками и стамесками, больше похожими на орудия пыток. Весь инструмент хранился не только на столе в специальных подставках, но и находился сбоку стола в очень удобном большом кожаном кейсе с множеством мелких отделений. Рядом со столом стояло удобное мягкое кресло с вмонтированными в подлокотники подстаканниками и пепельницей. Но больше всего в этом гараже меня поразила идеальная чистота. Ни одной стружки или опилки не валялось ни на полу, ни на столах или стеллаже. Было видно, что хозяин мастерской – человек очень аккуратный и чистоплотный. Почти возле самого выхода располагалась так называемая «санитарная зона» – отгороженная тремя широкими рейками площадка с несколькими швабрами, метёлками и щётками. Несколько вёдер и тряпок аккуратно стояли в углу. Уборка в этом помещении, судя по всему, была делом не менее важным, чем, непосредственно, сама работа с древесиной.

      Олег, как я уже понял, и был хозяином этой мастерской. Он стоял позади меня с довольной улыбкой на лице и ждал, пока я всё внимательно рассмотрю.

      – Ну, как тебе? – наконец заговорил он.

      – Ничего себе! – от изумления я ничего другого сказать не мог. – Это твоя мастерская?

      – Да. Резьба по дереву – это моё хобби. Моё ремесло.

      – И как давно ты этим занимаешься?

      – Профессионально – два года. До этого просто баловался немного. Проходи, не стесняйся. Садись, накрывай поляну.

      Олег отдал мне пакет и пошёл закрывать двери. Ему снова пришлось приложить для этого усилие, но помощи он не попросил. В это время я разложил на столе нашу провизию.

      – Это и есть то самое ремесло, которое спасло меня два года назад от падения. Да ты садись, не стой, как истукан.

      Олег плюхнулся в своё кресло. Я же приземлился на стоящую рядом табуретку и налил нам по стакану горячительного.

      – Именно здесь я чувствую себя в безопасности. Это – моя стихия, моё спасение и моя награда. Я провожу здесь практически всё своё свободное время. И, да, это – именно та причина, по которой я так мало времени уделял своей покойной жене.

      – То есть это и твоё проклятие! – подытожил я.

      – Да. И проклятие тоже. Но по-другому жить я уже не смогу. Я слишком предан своему ремеслу. Без него я погибну. Можно сказать, это всё, что у меня осталось.

      – А как же дети?

      – Дети! – он недовольно отвёл взгляд. – Им до меня уже нет никакого дела. Они взрослые, живут своей жизнью. Тем более, после смерти любимой матери, для них вечно недовольный и жадный отец – как кость поперёк горла!

      – Так ты ещё и отец плохой!

      – Как оказалось, да. Сын мне вчера сам об этом сказал, когда разговор зашёл о продаже нашей квартиры. Мне, как я понял из слов ненаглядного чада, слишком просторно в ней одному будет!

      – Вот сволочь неблагодарная! – я покачал головой.

      – Я