Герой моего романа. Максим Гордеев

не слишком пафосным парфюмом. Я встретил людей с такой же внешностью не меньше десятка, пока мы проходили по коридору, и я поначалу подумал, что это не тот продюсер, которого мы ждём. Однако, завидев его, Алексей тут же отключил телефон и подбежал к нему, вцепившись в руку дружеским рукопожатием. Я встал со стула.

      – Шеф, рад тебя видеть. Вот, мы и прибыли.

      Созон, освободившись от руки назойливого редактора подошёл ко мне и улыбнулся.

      – Никита Фёдорович?

      Я кивнул головой и протянул руку.

      – Собственной персоной.

      Продюсер пожал мне руку и указал на дверь, находящуюся с противоположной стороны от входа.

      – Пойдёмте. Дел сегодня выше крыши. Не будем терять время.

      Мы вошли в большой просторный кабинет, который не просто говорил, а, поистине, кричал всем его посетителям о низкой самооценке хозяина. Всевозможные грамоты и медали, вырезки из газет и журналов, непонятные символические кубки и статуэтки – всё было развешено и расставлено буквально всюду, занимая практически всё свободное пространство кабинета. Да, можно было догадаться, что продюсеру действительно есть, чем хвалиться, однако, так нелепо заставлять свой кабинет ненужными, на мой взгляд, вещами, было лишним. Кабинет был весьма роскошно обставлен и аккуратно прибран. Первое, что я почувствовал, когда мы зашли внутрь – запах благовоний. Прямо на столе продюсера стояла подставка с уже истлевшей палочкой – вонючкой. Огромное количество сгоревших палочек в маленькой нише на подставке могло говорить о том, что благовония тут дымятся круглосуточно, отчего абсолютно все предметы в кабинете уже пропитались этим запахом, от которого у не привыкшего к подобным вещам человека обязательно закружится голова. Я заметил также несколько красных круглых фонариков на шкафу у стены и колокольчик «Музыка ветра» на входной двери – судя по всему Созон очень большой фанат китайской культуры.

      Мы с Алексеем расположились на мягких стульях, больше похожих на кресла, с обеих сторон стола, а сам Созон уселся за стол на свой «трон» – по другому его рабочий стул назвать было просто нельзя. Он зажёг новую палочку благовония и поставил её на подставку. Что-то щелкнув на экране суперсовременного Макбука, продюсер сложил пальцы в замок и посмотрел на меня.

      – Итак, Никита Фёдорович. Значит, вы сценарист.

      – Не совсем. Вам что, Алексей не рассказывал…

      Созон помахал рукой, перебивая меня.

      – Знаю, знаю. Я о вас знаю уже всё. Что вы были главным редактором в «Глобус-Инфо», что «Ущемлённые в правах» – это ваше произведение. Я обо всём в курсе. О ваших тёрках с администрацией я тоже наслышан. Мне это не особо интересно. Я хочу знать только одно: вы сможете написать мне отличный сценарий?

      Будучи большим любителем таких издевательских интриг, я сделал вид, что задумался.

      – Но ведь я же сейчас сижу перед вами. Я уже дал своё согласие, а значит, готов сделать всё, что в моих силах.

      – Нет, вы меня не поняли. Я не спрашиваю вас, готовы ли вы заняться