Зов Теней. Ю Лия Вейрон

Хестингса могла выдвинуть обвинения, чтобы найти «виноватого» и получить компенсацию.

      – Вы хотите сказать, что меня отстраняют? – спросила Николь, стараясь сохранить спокойствие, хотя сердце колотилось так, что эхо отдавалось в висках.

      – Временно, на время внутреннего расследования, – подтвердил Грант. – Собственно, разбирательство уже началось. И пока оно идёт, вы не можете продолжать практику на территории нашей клиники.

      Слова прозвучали как приговор. Николь молчала, осознавая, что теряет не просто работу, а репутацию. Как объяснить всем, что она не виновата? Девушка понимала: самоубийства у пациентов с глубокой депрессией случаются, и далеко не всегда психолог может предотвратить этот шаг. Но подобные объяснения редко удовлетворяют семьи погибших или руководство, озабоченное имиджем и юридической безопасностью.

      – Соберите личные вещи из кабинета, – сказал доктор Грант уже более мягко. – И мы свяжемся с вами, когда всё прояснится.

      Николь медленно кивнула, сжав пальцы до побелевших костяшек. Перед глазами поплыл туман. Она прошла мимо ассистентов, чувствуя на себе их сочувствующие, но напряжённые взгляды. В коридоре она услышала, как кто-то шёпотом говорит: «Видишь, видишь, она ведь специализировалась на сложных случаях. Возможно, переоценила свои силы…» – «Да нет, такая чепуха, она ведь профессионал…» Кабинет встретил девушку тоской и унынием. Она опустила взгляд на стопку книг, фотографии. На одной из них Николь была вместе с бывшими коллегами на конференции в Нью-Йорке. Жизнерадостные улыбки, успехи, перспективы… Казалось, всё это было в прошлой жизни. Теперь каждый предмет напоминал о мечтах, которым, возможно, не суждено осуществиться. С тяжёлым сердцем она начала складывать самое необходимое в картонную коробку.

      Почти час ушёл на то, чтобы взять только личные документы и пару памятных сувениров. Закрыв дверь кабинета, Николь на секунду замерла, глядя на табличку «Доктор Н. Райли, психолог». Потом, собравшись с духом, пошла по коридору к выходу. Спасением было то, что большинство сотрудников ещё занимались пациентами и никто не останавливал её расспросами.

      На улице шёл дождь. Серое небо словно отражало её внутреннее состояние. Девушка остановилась под козырьком, чтобы не попасть под ливень, и набрала номер такси через приложение. Пока оно ехало, она, пытаясь хоть чуть-чуть отвлечься, взглянула на телефон. Там была пропущенная голосовая почта от Адама Хикли – юриста клиники, с которым Николь недавно пересекалась по поводу оформления некоторых документов. Он, вероятно, хотел обсудить детали её «временного отстранения». Но сейчас Николь не могла говорить об этом. Она выключила звук, надеясь, что на время избавится от юридической рутины.

      Такси подъехало, и девушка направилась в свою квартиру. Пока машина пробиралась через пробки, в голову лезли болезненные мысли. «Как жить дальше? Где теперь работать? Дойдет ли дело до суда? Что, если меня вообще лишат лицензии?» Мелкий дождь барабанил по стёклам, а водитель, пожилой мужчина,