Чужая война цвета фламинго. Надежда Лиманская

себя.

      Хорошее воспитание, интеллигентность не сыграешь, как не пыжься! Понятия подменяются, но содержание остаётся неизменным. Современные нувориши называют себя «новыми», но ни автопарки иномарок по заоблачным ценам, ни модная одежды дорогих трендов из бутиков, ни развязанная речь, (непонятно – на каком языке говорит человек, неправильно ставя ударение, глотая окончания и коверкая слова), не делают этих людей, даже с большой натяжкой, умнее, интеллигентнее. Да что говорить, если дикторы центрального телевидения спотыкаются на двукоренных словах. А язык выступления спикеров? Не напоминает вам площадную лексику или болтовню торговок на рынке.

      А эта женщина не тянула ко мне руку за подаянием, а просто смотрела. Приняв пакет с едой, приложив к левой стороне груди сухонькую ладонь, с чувством, произнесла:

      – Спасибо вам, деточка, дай бог здоровья, счастья и хорошего мужа, каким был мой. Пятьдесят лет прожили душа в душу. Умер после распада Союза. А три года назад погибли в авиакатастрофе сын с женой и двумя внуками! Хорошо мне помогали. Столько радости, тепла было, и дружно так жили. Теперь вот одна. Пенсия копеечная. Проклятые эти деньги, – промокнула платочком глаза, – но кушать ведь что-то надо! А лекарства! Всё продала, что можно. Спасибо, дочка! Прости, что время отняла. Мне ведь, даже поговорить не с кем, все подруги давно «ушли», и жизнь их была похуже моей. А у вас всё впереди, всё будет хорошо, милая, вот увидите!

      Восприняв её слова, как благодарность за еду, почему-то сунула ей визитную карточку. Подруги новой знакомой «ушли» в мир иной. А мне пора звонить своей! И опять, дома – автоответчик, нудное в мобильном: – Абонент находится вне зоны…

      Пробка рассосалась, поймав такси, решила всё же, прежде заехать домой, снять эти «колодки», собраться с мыслями.

      Там решу, что делать дальше. По пути возьму ещё чего-нибудь сладкого, когда нервничаю, мне это здорово помогает. В кондитерском отделе супермаркета толпилось слишком много народа. Туфли жали, выдавливая распухшие ноги, колено ныло и, в одночасье, этот бисквитно – кремовый рай прилавка показался пеклом. Сладкого больше не хотелось. До моего дома ещё десятки метров. Уже стемнело, и улицу освещали лишь огни супермаркета, а дальше, ближе к жилым домам, неоновые вывески дежурной аптеки и маленького магазина «Окна. Двери».

      В полутьме, мимо меня пробежали, судя по силуэтам, молодые люди, преследуя кого-то. Один из них закричал:

      – Сука! Всё равно достанем, никуда не денешься! Теперь не две, а четыре тонны за тобой!

      Приостановились, оглянувшись по сторонам, все трое закурили. Тот же голос, хихикая, вдруг произнёс:

      – Гляди, какая тёлка, пьяная что ли?

      Этого мне ещё не хватало. Безлюдная улица. Да и не какая не тёлка, скорее бурёнка, привыкшая следить за собой. В темноте – пионерка, а днём – пенсионерка. Ситуация, однако, и что прикажите делать? Когда нервничаю, я не только поглощаю сладкое, но и вспоминаю всякие дурацкие прибаутки, поговорки.