Тонкая грань. Курьер 2. Том 3. Летний зной. Ирина Никулина Имаджика

классу сделаю, все, что хочешь, только скажи. Я ведь могу пригодиться, ты подумай, ты и я…

      – Эй, ну-ка стоп, никаких «ты и я»! – Лев содрогнулся от отвращения, но потом задумался. Интересно, а что может этот чудик? А если его использовать? Он наверняка знает больше обо всех этих делах, чем сам Лев. – Ты кто и откуда?

      – Я-то наш, только с темной стороны. Я уже почти был человеком, но меня всего ободрали… Вот и батрачу тут, нужно вытащить свое тело из того мира.

      Лев ничего не понял из сказанного, но у него появилось ощущение, что мир не так добр, как он думает и многие его тайны (очень многие) до сих пор не раскрыты.

      – Сколько тебе денег надо?

      – Сто тысяч, на половину тела.

      – Иди работай, я подумаю. Мне нужна будет информация. Как тебя зовут?

      – Здесь Ваня, а там у нас нет имен, ты же знаешь, хозяин.

      Лев ничего не знал, ни о какой темной стороне, и тем более о том какие у кого имена есть или нет. Ничего он не знал. Курица слепая! Но разговор с нелюдем Ваней оставил впечатление, что где-то есть миры, в которых еще хуже, чем здесь. Денег совсем не было, но узнать о темной стороне ой как хотелось.

      Вечером, когда рабочие ушли, бросив в углу пыльные и вонючие комбинезоны, Лев поманил пальцем Ваню и тот покорно, как побитая собака подошел, опустив глаза в пол. Сложилось впечатление, что он ждал, когда его позовут.

      – Садись. Пить хочешь?

      – Так это, неудобно, хозяин…

      – Ничего, никто ведь не видит?

      Ваня обернулся по сторонам, уселся на офисный стул, уцелевший от вандализма Серых. Испачкал его грязными штанами, засмущался, воды, правда, выпил с удовольствием. Смотреть в глаза он не решался.

      – Боишься меня? – догадался Лев.

      – Я вообще от магов держусь подальше, мне неприятности не нужны. Я – честный, ни к кому не цепляюсь.

      Льву слово «маг» польстило, насчет цепляния он не понял. Надо было как-то вести разговор так, чтобы нелюдь не узнал о полном неведении «хозяина». И откуда это раболепие, это непонятное преклонение? Хотя первой реакцией неорганоида Вани было желание напугать, а никак не преклонить колени, мягким и пушистым он стал лишь после того, как Лев его приструнил.

      – А ты что можешь, Ваня?

      – Да как все. Пугать могу, вещи всякие добывать, нырнуть во тьму могу, только не надолго, потому что половины тела нет. А ты хозяин, как старый маг или как новый?

      Вот еще вопросик. Лев почесал макушку, пощупал кожу – на миг показалось, что она какая-то мягкая, как тот асфальт на улице. Может от жары его мозги совсем размякли? Присмотрелся к визави. Ваня вдруг показался ему симпатичным, возможно потому что называл «хозяином», но все же он был чужим и холодным, от его присутствия в комнате стало прохладно, можно было даже не устанавливать кондюк. Лев проникся моментом: он сидел и болтал с тем, кто не был человеком; тем, кто бывал на темной стороне и кто был готов ему служить.

      – Ну ты же сам видишь! – ничего другого «хозяину» в голову не пришло.

      – Да не пойму я, все у вас