Журнал «Парус» №77, 2019 г.. Ирина Калус

МНОЙ

      Вот опять предо мною почти бездыханная Кустерь.

      Здесь деревьям, кустарникам, травам просторно теперь.

      Нет скота, и плодовых садовых деревьев не густо,

      И нельзя перечислить её безвозвратных потерь.

      Тяжело сознавать. И что больше всего поразило:

      По дороге машина в деревню везла молоко!

      Это что же случилось с великой крестьянской Россией,

      Разве в детстве мечтали о будущем мы о таком?

      Помню Кустерь цветущей, подвижной и очень опрятной,

      Привлекавшей к себе безупречнейшим видом своим.

      Ничего не вернуть, и самим не вернуться обратно

      В ту страну, где, казалось, мы неодолимо стоим.

      Видно время пришло: мы готовы завидовать мёртвым,

      Тем, кто жил, ощущая порядок, достаток в дому.

      А гармошки, частушки, а юмор каким искромётным

      Был в деревне! Ведь был! Ну а нынче-то нет почему?

      И поля, где когда-то ячмень или рожь колосились,

      Клевер цвёл, цвёл горох, и картошка в июне цвела,

      Одичали, но даже и травы не косят, чтоб силос

      Заготавливать на зиму и не позорить села.

      Тишина, запустения – точно подмечено – мерзость,

      Мерзость рухнувшей крыши хозяев иных – городских

      И железной ограды, скрывающей то, что хотелось,

      Но, как часто сегодня бывает, не вышло у них.

      Кустерь, Кустерь, спасают, как могут, тебя, но надолго ль

      Те селяне твои, что зимою живут в городах.

      От красивой деревни остались осколки, и только

      Память Кустерь хранит, никого и ничто не предав.

      ***

      Тамаре Козыревой

      Ожила в моей памяти Тома,

      С нею – улица наша; дома

      В нежной, утренней летней истоме

      Оставались порой дотемна.

      Жаркий полдень взлетал незаметно

      И бесследно в траве исчезал.

      И катилось округлое лето,

      Как слеза по лицу, как слеза.

      Слёзы были: я помню, как ярко

      Солнце в лужах сияло, слепя.

      Как стеснялась дурёха Тамарка,

      Как была на улыбки скупа.

      Ни с девчонками, ни с пацанами

      Не играла она никогда.

      Искрой, вдруг промелькнув между нами,

      Пронеслась летних дней череда.

      Мы растили с ней разную зелень

      И редиску на грядке своей,

      Друг на друга открыто глазели,

      Всё смелей, и смелей, и смелей.

      Там осталось то лето с той грядкой,

      С той редиской и луком на ней.

      И однажды на Томку украдкой

      Я взглянул в череде новых дней.

      Но её уже не было, прежней,

      Той, что солнцем не обнесена.

      В той истоме безоблачной, нежной

      Самой близкой осталась она.

      ОСЕННИЙ ЛИСТ

      Мне был подарен день, и я его запомнил:

      и солнышко, и дождь, и шумный листопад,

      и самого меня кружил борей-разбойник

      по улицам, дворам – туда, сюда, назад.

      Взлетая над землёй стремительно, отвесно

      и