Ветер перемен. Наталья Владимировна Никанорова

ошалел, урод? Пусти!

      – Уйдёшь, отпущу!

      – Да уйду, я уйду, псих ненормальный!

      Глеб резко убрал руку, и Ташка упала перед рюкзаком на колени, рассматривая серо-чёрный линолеум.

      – Ой, Наташ, извини, я не хотел, – стал извиняться Глеб, – тебе помочь встать?

      – Лучше уйди отсюда. – прикрыв глаза, сквозь зубы попросила одногруппница. – Или я за себя не отвечаю.

      Повторять дважды не пришлось, Глеб моментально вылетел на лестницу.

      Прислушиваясь к его шагам, Ташка медленно встала. Отряхивая штанины, подняла с пола листок бумаги, сунула в карман джинсов. И стала спускаться в гардероб, разглядывать фотографию расхотелось.

      Карина, уже одетая, в ладно приталенной синей куртке сидела на банкетке и читала книжку, около неё лежало серое пальто.

      – Наконец-то, – увидев спускавшуюся подругу, она с шумом захлопнула учебник по библиографии, и сунула в пакет, – Ты всё на свете забыла со своей библиотекой! Пошли, а то скоро техникум закроют, будем мы тут куковать. Все наши уже ушли! Ой, а почему ты такая бледная, что случилось?

      Ташка помянула Глеба про себя незлым тихим словом, а вслух сказала,

      – Голова болит, Карин, и зубы. Зря я ту шоколадку съела. Не до библиотеки сейчас. А медкабинет уже закрыли, только зря в коридоре простояла. Ты меня не жди, я на автобус, поеду сдаваться стоматологу.

      В глазах подруги заплескался священный ужас, но она усиленно закивала.

      – Позвони, как домой вернёшься хорошо?

      – Договорились, – криво улыбнулась Ташка, напяливая шарф, пальто и цепляя на плечи рюкзак.

      – Ну всё, пока-пока, я побежала.

      Подруга помахала рукой и выскочила наружу. Для того, чтобы выйти на улицу, надо было пройти метров двести до арки, которая отделяла тихий дворик, где расположено здание техникума, от шумного проспекта. Через две минуты Галина Николаевна выразительно звякнула ключами, закрывая гардероб. Ташка вздохнула и пошла на выход. На улице моросило,

      «Надо было сегодня брать куртку», – поёжилась девушка, ускоряя шаг.

      В ноябре темнеет рано, и пока она добралась до метро, уже зажглись фонари. Нырнув в тёплый зев станции и слегка отогревшись на эскалаторе, проезжая мимо очередного светильника, отогнула рукав блузки.

      «Фух, синяка нет, – выдохнула Ташка. – И на том спасибо. Глеб сегодня действительно озверел, что с ним случилось?»

      В предпоследний вагон электрички её запихнули и сжали так, что не пошевелиться.

      «Повезло, ещё, что к стенке прижали, – философски подумала Ташка, обеими руками прижимая к себе рюкзак. Она знала, что ближе к конечной народ рассосётся и можно будет со спокойной душой плюхнуться на сиденье. Хотя, сидеть одну остановку это издевательство. Людей в вагоне становилось всё меньше. Вот уже и сиденья радуют глаз наличием свободных мест. В носу у Ташки засвербело. Она чихнула и полезла за платком в карман джинсов. Попутно рука нащупала вместе с платком какой-то листок. Утерев нос, девушка посмотрела на пожелтевший лист, явно вырванный из тетради.