Ветер перемен. Наталья Владимировна Никанорова

устроил выволочку студенту Ивченко от всей широкой деканской души.

      Зарядив плёнку в барабан и поставив её в бокс, плотно прикрытый крышкой, Сергей включил слабую красную лампочку и посмотрел на бутылку с проявителем. Увиденное заставило вполголоса выругаться словами из разряда тех, за которые невоспитанным детям моют рот с мылом. Жидкости было едва на донышке.

      Так… Сергей лихорадочно вспомнил состав и бросил взгляд на стоящие на столике часы – у него было семь минут, целых семь. Он заметил на лабораторном столе алебастровый флакон с красивой пробкой, на которой был выгравирован прямоугольный треугольник с горизонтальной чертой. «Интересно, кто из девчонок такие модницы? Блин! – мысленно треснул себя по затылку студент, – чем я только думаю? Учили же – замена ингредиентов! Только бы духи оказались не масляные!»

      Взяв в руки флакон, осторожно ладонью погнал на себя воздух.

      «Фух! Пронесло! Спирт. Работаем!»

      Наморщив лоб, вспомнил нужные пропорции. Руки уже делали привычное дело, растворяли, смешивали. Наконец новый раствор был готов.

      Достав через некоторое время плёнку из бачка, с огорчением убедился, что на ней остались всего два снимка, остальные засвечены. Первый – настраивал фотоаппарат, снимал во дворе дома собаку. Второй – перед приездом домой по маминой просьбе сфотографировал бывший особняк Фроловых. Для собаки Сергей выбрал мелкий лист фотобумаги длиной в ладонь, а для здания чуть побольше. Получились очень чёткие снимки. Правда, собака на фото вышла немного в другой позе, чем была на негативе, но Сергей быстро убедил себя в том, что ему просто показалось. И сделал запись в дневнике: «Никогда не надо сдаваться! Сегодня проявлял фото, не обнаружил в лаборатории проявителя. Пришлось вспоминать состав и всё делать самому, но вместо спирта позаимствовал чьи-то духи (простите девочки!). Опыт удался, фотографии яркие и очень чёткие».

      Решив не оставлять в лаборатории остатки самопального проявителя, Сергей аккуратно слил жидкость из бокса в пустую бутылку из-под запрещённой к распитию в стенах университета наливки и завинтил крышкой. Погасил лампу, извлёк из бокса плёнку. Привычно завернув её в тёмную бумагу, отправил её также в широкие недра портфеля. Со вчерашнего дня начались каникулы и сегодня он со спокойной душой отправлялся на вокзал, чтобы сесть в поезд, идущий до его деревни. По пути можно будет навестить сестрёнку в библиотечном техникуме на Лиговском. Эх, скоро последний курс, а после выпуска он будет вольной птицей – геохимиком, трудящимся на благо страны. Пора собирать чемодан.

      Лиду он застал сажающей деревья в компании однокурсниц и не удержавшись, уж больно ракурс был хорош (сестра как раз склонилась, придерживая саженец), щёлкнул затвором фотоаппарата. Этого хватило, его услышали. Быстро попросив товарок подменить её, она подбежала к Сергею и повисла у него на шее.

      – Привет, братишка! – и обратила внимание на чемодан у его ног. – Ты домой?

      – Ты будто нет, – хмыкнул Сергей, любуясь белокурой, розовощёкой красавицей сестрой. И очень удивился, когда она помотала головой.

      – Мы с девочками записались на курсы при медицинском институте. Ты передай родителям, что я их люблю и всё такое, но приехать не смогу.

      – А ты, выросла, кнопка, – с уважением сказал он.

      – Сам ты дылда, вот увидишь, я стану хорошей медсестрой.

      – Самой лучшей, – поддержал брат. – Ну, я пошёл, а то там тебя уже заждались, – кивнул Сергей на подруг Лиды.

      – Стоять! – сестрёнка повернула руками его голову, и смахнув что-то невидимое с щеки брата, поцеловала.

      – Вот так, теперь иди. Да, фотографию как проявишь, никому не показывай, ну, кроме мамы.

      – Раскомандовалась! – прищурился Сергей. – Ладно.

      Удовлетворённо кивнув, девушка, подпрыгивая, вернулась к подругам. Посмотрев ей вслед, Сергей поднял с земли чемодан и поспешил на вокзал.

      По приезде домой любимый сын получил по загривку, потом был прощён, зацелован и накормлен. Вырвавшись из-за стола, Сергей, потрепав Радку метнулся, в сарай, там у него была оборудована лаборатория. Повесив на дверь табличку «Не входить», он плотно завесил щели старыми одеялами. Ну вот, теперь можно работать. Перелив в бачок остатки проявителя из бутылки, выждал некоторое время. Когда достал плёнку, у него от обиды дрогнули губы. Как так? Все кадры засвечены. А, нет, один, вроде есть. Точно, это Лидка, её попа!

      Сергей развеселился и пинцетом выбрал для этого снимка самый большой лист, нашедшийся в лаборатории. Он остался с тех времён, когда они с другом печатали плакаты. Большой, квадратный.

      1975 г.

      Женщина в строгом чёрном платье с кожаной сумкой через плечо шла от остановки, старательно огибая лужи, весело блестевшие радужными пятнами. После недавнего дождя дорогу развезло, а ещё не высохшая трава кружила голову одуряющим запахом. Нужный ей дом, некогда справный пятистенок с полуразвалившимся деревянным забором, она нашла быстро.

      – Хозяева, – крикнула она от калитки, посматривая в сторону собачьей будки. Но оттуда, вот странность, никто не вылез.

      В