Я дрался в морской пехоте. «Черная смерть» в бою. Коллектив авторов

в деревне Арбузово, и нас поставили охранять. Но был такой мороз, такая холодрыга – я замерзла страшно. Из избы вышел офицер, и ребята говорят ему: «Пустите девчонку, она же замерзла». Завел меня в эту избу и на краешек посадил. А там мат-перемат стоит, они все матерились – каждый командующий доказывал свое. И что ни слово, то… Адъютант подошел к крайнему из них – а это был Ворошилов как раз – и что-то ему сказал тихо. Тот: «Да-да, конечно. Ясно, не будем». Но только начал говорить, и снова его понесло. Это был второй раз, когда я видела Ворошилова, а первый был раньше. Идет эта команда, которая здесь заседала, и в ней Ворошилов, а тут едут повозочные казахи, везут снаряды. Какой-то хмырь подбежал к казаху, а мы шли за этими санями, потому что они хоть немного снег приминали и нам не по пояс в снегу идти. А казах-ездовой, что видит, то и поет, как всегда. Адъютант подбегает, говорит, что надо посадить Ворошилова, так как он устал идти по снегу – все же в шубах, зима. Мне понравилось, что этот казах так медленно-медленно повернулся к нему, осмотрел его с ног до головы и говорит ему по-русски: «Иди-ка ты туда-то! Я сегодня пятую или шестую ездку делаю, лошади устали. Какой там Ворошилов, мне лошадь дороже, чем этот Ворошилов. Мне еще снаряды возить сегодня». Запел песню и поехал. Мы все так расхохотались, а этот офицер от него отстал. В то время мы никогда не спрашивали, кто какой национальности. У нас были в разведке казахи, был грузин один – кстати, вот его не любили, он все время свои проблемы решал. Потом были узбеки еще.

      Похороны разведчиков, погибших в стычке с власовцами. В центре А.А. Гантимурова. (Из архива А.А. Гантимуровой)

      О партизанах могу сказать из своего опыта – как-то раз нам нужно было пройти в тыл к немцам достаточно далеко, и командование связалось с партизанами, сообщили, что в таком-то и таком-то месте мы будем переходить мост. Все согласовали. И только мы подходим к мосту, как он взлетает на воздух. Эти партизаны там пили как бобики, у них там и самогонные аппараты, и жены, и черт знает кто в отряде были. Так что мой личный опыт общения с партизанами отрицательный. С тех пор наше сотрудничество с партизанами стало гораздо меньше.

      Похороны моряков, погибших в ходе разведки боем. 73-я морская бригада. (Из архива А.А. Гантимуровой)

      Слава богу, что у меня не было любовников на фронте. Любого мужчину спросите из нашей бригады или 90-й дивизии – они все относились ко мне как к ребенку. Что-нибудь вкусное достали – это все мне шло. Ни разу не попробовала водку. Даже когда замерзала. Когда мы шли, нам всегда наливали полную флягу водки или спирта. Ни разу не попробовала. Другой раз меня ребята уговаривали: выпей, согрейся, глоток только. Натирали мне ноги, руки спиртом, чтобы согрелась. Ни разу не выругалась матом – вот это я жалею, иногда надо было кое-кого послать. Ни разу не попробовала закурить. Так что я какой была, такой и осталась. Муж мне говорил – как дурочкой была, так дурочкой и осталась.

      По поводу поведения Красной армии в Германии могу сказать следующее.