Егерь императрицы. Русский маятник. Андрей Булычев

сзади карман ещё под всякую мелочь. И лямки, заметь, у него большие, широкие, как нужно их подогнать под себя можно. А самое главное, вот сколько ты в ранце веса бы тащил? Небось, и с полпуда бы не было, хорошо, если только треть. А тут чуть ли не целый на себе несёшь. Значит, и больший патронный запас при тебе и фунта три-четыре сухарей али ещё какого другого провианта. А ты ранец, ранец! Укладывай лучше! – Капрал, покачав головой, пошёл по своим командирским делам, а молодой егерь, вздохнув, начал заново перебирать вещи.

      – Лучше бы вьючных коней больше дали, – проворчал он, прикладывая к внутренней стенке исподнюю рубаху и портянки. – Всё меньше бы на себе пришлось тащить. Чего уж там одна лошадь на плутонг. Так, кошкины слёзки.

      – Да ладно тебе, Данила, и то хорошо, говорят, и того могло бы не быть, – отмахнулся завязывавший горловину своего заплечника Ведунов. – Говорят, сам фельдмаршал повелел казакам табун нам отдать, своих-то свободных в полку мало осталось, они в основном все на обозных повозках али под седлом в эскадронах.

      – Вот буду из учебной роты выпускаться, в конные егеря попрошусь, – шмыгнув носом, проговорил Чирков. – Там при лошадях всё одно интересней служить. Хоть возят на себе, а не ногами топаешь. Давай и ты со мной, Прошка? Вместе проситься будем.

      – Ну не знаю, – засомневался товарищ. – Ты уж какой раз зазываешь, а ведь там в седле нужно держаться уметь правильно, сбрую всякую знать и прочие премудрости, а я ведь только лишь в санях да в телеге ездил, ну и в ночном выгоне немного на спине.

      – Если на голой спине у коня смог удержаться, значит, и в седле усидишь, – важно проговорил Чирков. – У меня батюшка извозным ремеслом на жизнь зарабатывал и к барину одному в пригороде частенько нанимался, ну а я ему помогал. А у того барина кони-то о-го-го какие! Не в пример крестьянским, богатые, не просто для саней али повозки, а и которые даже под седлом ходят. Пока их батюшка обихаживал в конюшне али сбрую на них надевал для барского выезда, я частенько в седле сиживал и даже, было дело, верхом к крыльцу отгонял. И ведь ничего, держался, не слетал даже. Так что пошли, Проша, вместе будем в конных егерях служить.

      – Братцы, меня тоже возьмите, – попросился, укладывая сверху сухарный мешок, Шерстобитов. – У меня старший брат у барина в ко́нюхах, частенько к нему в помощь определяли, я и лошадей люблю. Если бы бумажку с крестом не вытянул на волостном сходе и в рекруты бы не попал, так уж тоже, небось, давно бы в конюхи определили. Давайте втроём в конные егеря проситься? Вместе ведь оно завсегда лучше держаться.

      – Ладно, Акимка, Бог Троицу любит, значит, будешь у нас третьим, – согласился Чирков. – Вот только в свою столицу из этой Польши придём, а там, старший сержант сказывал, выпуск из нашей учебной роты будет. Всех по строевым станут раскидывать или по эскадронам, а кого-то из умелых в кузнечном ремесле, может, и в пионеры али артиллеристы