…Называется жизнь. Лариса Матрос

что ты не растрачена. Поверь, я немало познал представителей вашего «прекрасного» пола. Ты юная, в тебе все проявляет нереализованность как личности и как женщины. Ты отдала всю свою жизнь, молодость семье. Ты ничего не знала в себе, не знала, какова ты в любви. Все проявляет ее нехватку в твоей прошлой жизни. Твой муж тебя не ценил, он не хотел понять, каким сокровищем он владел, потому гонялся за всякими шлюхами…

      — Оставь это, Данила, пожалуйста, не трогай моего покойного мужа, — моляще произнесла Лина, расслабленно лежа на спине.

      — Ах, теперь не трогай, — сказал ожесточенно Данила, встав с постели и начав нервно натягивать спортивные штаны.

      Лина тоже встала, надела попавшуюся под руку его белую футболку, которая укрыла ее до колен, и подошла к нему с мольбой.

      — Прошу тебя, Данила, успокойся. Ну что ты. При чем тут мой покойный муж сейчас. Оставим его в покое. Ну так случилось, попался в сети к проститутке и пострадал. Он был хорошим человеком, отцом моих детей, он был известным ученым, много работал и своими успехами обеспечил нам благополучную жизнь…

      От этих слов Данила воспылал к покойному мужу ставшей ему очень близкой и желанной женщины ревностью, которая, как мощный катализатор, усиливала реакцию выпитого натощак алкоголя. Не обращая внимания на мольбы Лины, он с высоты своего огромного роста продолжал в гневе:

      — А почему ты так его защищаешь? Ты, кажется, несмотря ни на что, продолжаешь любить его, покойного! Он мало тебя топтал? И это он-то хороший человек?! Это он-то обеспечивал благополучную жизнь вам?!! Не ты ли мне рассказала, как он набрасывался на твоих подруг еще в первые годы вашего супружества? Не от тебя ли я узнал, что когда он поехал на четыре месяца в Америку, там связался с вонючей эмигранткой — дочкой твоей подруги, которую пригласил в твой дом!!!.. Это ж кому-нибудь сказать. Нормальные люди не поверят… И это только то, что ты знала. Наверняка этот бабник гонялся за каждой юбкой. Я знаю таких типов, которым нравятся все женщины, кроме собственной жены.

      — Данила, прошу тебя, остановись. Ты невменяем. Остановись, потом тебе будет стыдно, — умоляла Лина.

      — Ах, мне еще будет стыдно? Мне должно быть стыдно за то, что я предостерегаю, пытаюсь избавить твою память от этого подонка?! Да ведь еще неизвестно, сколько всего бы на тебя обрушилось, если б не этот путч. Этот путч спас тебя, так что молись не мужу своему, а Янаеву с Крючковым.

      — Данила, прошу тебя, остановись. Давай сменим тему. Ты невменяем. Я принесу тебе воды.

      Лина стремительно направилась к двери, но Данила уже не владел собой. Он грубо схватил ее за руку, не позволяя выйти из спальни.

      — И не надо мне говорить, — кричал он, — что твой ублюдок попался в сети к проститутке… Я со всей ответственностью заявляю, что ни один мужик ни в какие сети и капканы ни к одной бабе не попадет, если сам туда не полезет. Уж поверь, у меня опыт есть в этом деле. Так что твой муж был подонком, который считал тебя просто дурой! Нет, он тебя вообще за человека не принимал. И