Сбежать от (не)любимого. Нана Фокс

была за спасибо отдавать ей свои наработки? Если у нашей Оксаны Михайловны хорошо получается только ноги перед боссом раздвигать, а в дизайне она тупа как пробка, то это только ее проблемы.

      – Ну так ее проблемы боком вышли не ей, а Луизе, – парировала Маринка.

      – Я не поняла! – возмутилась Света. – Ты считаешь, что надо было отдать, чтобы эта стерва выдала их за свои и гордая и довольная поехала бы с ними на международный показ, а Лиз бы так и сидела дальше в портняжках?! Ты же понимаешь, что, уступи она хотя бы раз, Оксанка уже не слезла бы с нее никогда?

      Марина лишь пожала плечами, скрывая свое истинное отношение к данному вопросу.

      – Девочки, – выступила я в роли миротворца, – не ссорьтесь. Что случилось, то случилось. Жаль, что перед праздником, ну да ладно. Город большой, ателье много, найду другую работу.

      – Если возьмут… – как-то прозрачно намекнула Маринка.

      – А ты думаешь, – спросила Света, развернувшись к ней всем корпусом и подозрительно прищурилась, – эта змеюка способна на такую пакость?

      Повисшее над нашим столиком молчание было красноречивее всяких слов. Мы допили чай, рассчитались за обед и отправились на рабочие места.

      И вот сегодня я отработала последний день. Сдала заказчице готовое платье – красивое, из струящейся серебристой ткани. Выбранный ею из каталога фасон я немного доработала с учетом особенностей ее фигуры. В итоге на последней примерке женщина охала и ахала, восхищаясь тем, как идеально сидит наряд на ее нестандартной фигуре, а уходя пообещала вернуться на следующий год за новым и непременно ко мне. Не став портить довольной даме отличное предпраздничное настроение, я лишь кивнула, улыбаясь, и пожелала даме счастливого Нового года.

      – Ивлева! – разнесся по мастерской зычный голос начальницы кадрового отдела. – Зайди ко мне за трудовой.

      Окинув всех надменным взглядом, Зинаида Петровна, суровая женщина предпенсионного возраста, вышла, громко хлопнув дверью. А я, вздохнув с сожалением, отложила в сторону блузу, у которой осталось прострочить всего пару швов, и пошла к ней в кабинет как на казнь. По сути дела, это и была казнь: мне отрубали право на нормальное существование в ближайшее время, меня отрывали от любимой работы.

      – Держи! – Брезгливо, словно противную жабу, она кинула на стол мою трудовую книжку. – Вот тут распишись. – Она ткнула острым наманикюренным ногтем в строчку в журнале. – Расчет в бухгалтерии.

      Вот и все! Поставлена жирная точка в моей трудовой деятельности на данном предприятии. Даже полгода не прошло. Хотя вроде бы за две недели я уже и свыклась с этим, но обида на несправедливость и на безнаказанность горьким ядом растворяла нутро, и я расстроенная шла по коридору за своими кровно заработанными деньгами.

      – Что это ты под конец года решила нас оставить? – отсчитывая денежные знаки, просто для видимости поинтересовалась Катя, молодая девочка-кассир.

      – Замуж выхожу и уезжаю из города, – ляпнула я, забирая деньги у опешившей сотрудницы.

      Если бы я знала