Тринадцатый свиток. Том 1. Натт Харрис

он истолковал моё онемение при виде книги, как проявление смущения, которое обычно сопутствует лжецам, когда их выводят на чистую воду. Его взгляд потемнел и брови нахмурились. Я раскрыл книгу. Она была на арабском языке! Я перевернул её, открыв с другой стороны, и начал читать. Он воскликнул:

      – Что за чёрт! Ты что там читаешь?!

      – Я читаю первые слова книги, предваряющие текст. Это молитва на арабском языке, восхваляющая Аллаха. Эта книга, Господин, написана на арабском языке.

      Он посмотрел на меня с некоторым уважением. Но не сдавался. Я – то понимал, что в арабском языке он ни шиша не смыслит, а потерять лицо боится.

      – Я и без тебя знаю, на каком языке эта книга. Ладно. Тогда садись и пиши!

      Мне подсунули под нос лист филигранной бумаги. «Наверное, ограбили какой-нибудь богатый монастырь», – подумал я. Нашлась у них красивая серебряная чернильница и перья. Понятно, что тоже не в подарок получили. Я сел поудобнее и приготовился писать. Почувствовав себя в своей стихии, я тут же успокоился. И обмакнув перо, выжидательно уставился на Сеньора. Но тут я понял, что он находится в затруднении. Лоб его наморщился, и он напряжённо задумался, потом сказал:

      – Некогда мне сейчас с тобой разговаривать! А ну отведи его обратно, – приказал он стражнику.

      – Я хотел бы попросить Вас, Господин.

      – Что такое? – он посмотрел недовольно. Видимо, не любил, когда его просят.

      – Там, в темнице, раненый рыцарь. Я хотел бы за ним ухаживать, если можно.

      – Хорошо, разрешаю. Идите!

      – Господин, но мне нужна для этого лечебная мазь, которую у меня отняли.

      – Какая ещё мазь? Кто отнял?

      – Лечебная мазь, которую я изготовил сам по старинным арабским манускриптам. Её отнял у меня один из Ваших воинов.

      Видно было, как он налился желчью. Похоже, Сеньор любил все контролировать, чтобы мышь мимо его носа не пробежала, без разрешения. И он был прав, отлично понимая значение дисциплины. Под его рукой ходило множество головорезов, презиравших страх, и для которых не было ничего святого. Надо быть очень сильным человеком, чтобы удержать их в узде.

      Он приказал позвать Тощего. Тот, запыхавшись, явился, вопросительно обводя всех глазами. И тут увидев меня, понял, что я рассказал Сеньору о том, что он отнял у меня мазь. Он моментально принял жалобно – заискивающий вид и почтительно приблизился.

      – Вы звали меня, Сеньор?

      – Что ты забрал у Монаха, Тощий? Покажи-ка мне.

      Тощий задрал подол рубахи и, порывшись в холщовом мешке, привязанном к поясу, достал мою баночку с мазью. Протянул Сеньору. Тот взял её в руки и, открыв крышку, брезгливо принюхался.

      – Что это? – спросил он, обращаясь ко мне.

      – Это лечебная мазь, от которой быстро заживают раны, Сеньор. – Я и не заметил, как назвал его Сеньором.

      Зато он заметил, и на лице его проскользнула тень честолюбия. Понятно, что этому человеку без льстецов не обойтись. Вот и сейчас Тощий, который давно уже понял это, вдруг быстро заговорил:

      – Сеньор,